Рецензия на книгу

• 

  Аноним28 сентября 2022 г.

  Жизнь одной семьи - история одной страны

  Имя Исабель Альенде и названия её романов то и дело мелькали в рецензиях и играх. Я особо не стремилась знакомиться с чилийским магическим реализмом, но лотерея в "Дайте две" решила приобщить меня. Альенде не выбивается из плеяды уже прочитанных мной латиноамериканских авторов.
  Магия врастает в реальность чилийцев и других латиноамериканцев. Умершие далеко не уходят от нашей реальности и помогают своим потомкам. Со смертью и болезнями можно торговаться и договариваться. Католицизм же страстен до абсурда. На исповеди старая дева Ферула полчаса расписывает священнику под целибатом досуг брата в супружеской спальне. Не менее экстравагантный проповедник вместо воспитания паствы еженедельно (и даже в страстной четверг) выливает на головы прихожан тонны оскорблений. Огульно обвиняет смущённого кабальеро в воровстве церковных денег, а давно парализованную женщину в "проституировании своего тела на набережных". В столичном соборе увечья святых подчёркнуто ежегодно обновляются. Прихожане воспринимают богослужения как цирковые представления и даже в мыслях не допускают доказывать свою невиновность. С другой стороны, в реально трудные для страны годы монахини остаются чуть ли не единственной открыто противоборствующей военным силой, распределительными пунктами благотворительности, убежищами для перепрятывания неугодных режиму.
  Богачи тоже безумны в своей мере. Самыми здравомыслящими были патриархи семьи - Северо и Невея. Их дочь и внучка утверждали, что в каждой семье есть безумцы, некоторые прячут своих идиотов в задних комнатах. У дель Валье безумие распределилось равномерно на всех. Разная степень авантюризма, чудачеств, умений общаться с духами наследовалась потомками.
  Экономический стержень семьи - Эстебан Труэба, приземлённейший из реалистов - почти до самой своей смерти не вписывался в богемную чудаковатую семью. Однако, его приземлённость тоже граничила с безумием. Разве придёт кому в здравом уме в спальню для первой брачной ночи в новом доме положить ковёр из шкуры с лапами и головой собаки. Той самой собаки Баррабаса, с которой его невеста не расставалась десять лет, бедный пёс был убит прямо на помолвке и пришёл умирать к хозяйке, чуть разминувшись с наставлениями священника. Ну да, действительно, чего это все в ужасе, всего лишь кругом кровища и собака сдохла.
  В невозмутимости к натурализму мало кто мог соперничать с Эстебаном, разве что крестьяне. Многие рецензенты обвиняют роман в фу-фу-фу жестокости, но, судя по другим латиноамериканским романам, тяжёлое умирание, болезни, роды и человеческие выделения простые латиноамериканцы воспринимают не щепетильно, в отличие от барышень, воспитанных при монастырях. Несмотря на воспитание в закрытых колледжах, невозмутимость Невеи унаследовали и её потомки. Их не смущали походы в бедные кварталы и работа в больницах по 14-18 часов в сутки.
  Альенде посмеивается над игрой в феминизм богатых барышень, довольно позорным для женщины способом изгоняя Альбу со студенческой забастовки. Зато, когда активизм и реальная помощь нуждающимся превращаются в необходимость, автор уважает своих героинь.
  У Фуэнтеса в "Краю безоблачной ясности" отдельные герои символизируют определённые общественные группы. У Альенде похожий символизм, недостаёт только реально расфуфыренной богемы, но такую Фуэнтес уже описал. Реально старая аристократия ещё колониальных времён нагружает себя обязанностями. Ферула как бы в наследство от предков-мусульман держит себя в жёстких правилах, допуская послабления только в домашнем женском кругу, когда брат Эстебан в отъезде. Сам неповоротливый и косный в убеждениях Эстебан - символ худших проявлений консерватизма и фашизма местного разлива. Порядки в его имении напомнили мне почти концлагеря шахт Атакамы у Летельера в "Фата-моргане с оркестром". КРестьяне вместо оплаты годами получали розовые бумажки, которые можно было отоварить только в хозяйской лавке. Вроде бы и цель благая - не допустить пьянства, - но как и с обучением в "Армагед-доме" Дяченко пути к благой цели убивают саму цель.
  Сейчас редкость, но примечания в книге толковые. Автор послесловия не находит в романе юмор, но я считаю, что он там есть. Не ситуационный, а скорее ирония, фразовое ехидство над политиками и прочими. Финал по возможности счастливый для героев, но меня это не коробит.
  Обязательно прочту что-нибудь ещё у Альенде.
  Зажралась я надолго с аудиокнигами, а тут неожиданно легко восприняла чтение Вячеславом Герасимовым, правда, на ускорении 1,75.

  26

  515