Рецензия на книгу

• 

  lwy19 августа 2022 г.

  Мать-героин

  Все чувства могут привести к любви, к страсти, все: ненависть, сожаление, равнодушие, благоговение, дружба, страх, – даже презрение. Да, все чувства... исключая одного: благодарности. Благодарность – долг; всякий честный человек плотит свои долги... но любовь не деньги.
  Вроде бы, и очень хорошо, да очень неровно. Как будто замысел автора менялся по мере написания. Называется история «Три любви», но по факту любовь одна, просто она два раза мигрирует на другой объект. Она начинается как традиционный бытоописательный роман с несколькими сюжетными линиями, но потом выясняется, что герой (вернее героиня) у романа всего один. И сюжетная линия тоже одна. Другие же персонажи нужны только для того, чтобы полнее оттенить характер Люси. Муж, роковая кузина Анна, сын – им почти не дают высказаться. Короткая связь Фрэнка и Анны вопреки ожиданиям не породит ровно никаких последствий, а внимания ей было уделено столько, словно эта ночь на берегу (в виде, например, подросшего «бастарда») ещё аукнется где-нибудь ближе к финалу.
  При этом главная героиня Люси описана так, что Бальзак бы только одобрительно кивнул. «Блеск и нищета сильной женщины», «Утраченные иллюзии 2» – эти бы названия подошли роману гораздо больше.

  Сама Люси – готовое пособие для психоаналитика. Она только на первый взгляд обычная амбициозная женщина. По тому, как она выстраивает свою жизнь, очевидно, что она хочет быть своеобразным богом-демиургом. Все три объекта её любви (муж, сын, Бог) – Галатея, которую она, как Пигмалион, пытается изваять и оживить. Для этого она выбирает существ слабовольных, инертных, от неё зависимых – глину, которую можно мять по своему усмотрению. Она пытается лепить их по своему образу и подобию с помощью похвал, обожания и многообразных удушающих захватов. Ничего удивительного, что даже любящий Люси Фрэнк в конце концов, как усталый раб, замыслил побег.

  Ещё Б.Шоу в послесловии к «Пигмалиону» писал, что в реальности Галатея никогда не полюбит своего творца: «Всё-таки Галатее не до конца нравится Пигмалион: слишком богоподобную роль он играет в её жизни, а это не очень-то и приятно» – вывод, который не пришёлся по душе многим режиссёрам-постановщикам да и зрителям. Всем хотелось видеть романтичную историю, в которой творение в благодарность одарит своего «пигмалиона» страстной любовью. В романе Кронина нет даже намёка на романтику.

  Люси готова быть кроткой и уступчивой при условии, что она потом за это будет вознаграждена. И награда – всегда страстная «жить-не-могу-люблю-куплю» супружеско-любовная привязанность. Если Фрэнка автору пришлось «выпилить» из сюжета, так как сам бы он вряд ли от жены ушёл, то отношения Люси с сыном и Богом с самого начала отдавали чем-то нездоровым. Сын, как подрос, перестал называть её мамой, а стал звать по имени, словно она была его любовница.
  Единственный объект любви, к которому не получилось применить удушающий захват – Бог. Недаром эта часть оказалась самой короткой.

  Но автор умело выправляет крен в сторону психиатрии социалкой. Ведь время, в которое довелось жить героине, не даёт женщине проявить себя. Она или жена, или мать, или монахиня. Иного не дано. Стоило Люси устроиться на работу вместо погибшего супруга, все стали смотреть как на неведомое диво – женщина работает коммивояжёром! Неудивительно, что свою силу и амбициозность героине пришлось реализовывать через различные адаптеры и переходники. Хорошо, что Кронин не сделал из героини, как это часто бывает, мускулинно-мужиковатую особу. Люси – хрупкая, миниатюрно-женственная, ценящая уют, красивую модную одежду, дорогие духи, вежливость и хороший вкус.
  Эта контрастность даёт интересный эффект – в битву Люси за себя веришь. Ей сочувствуешь, ведь героине не дано выиграть в схватке с окружающим миром (а воюет она, как и положено демиургу, в одиночку и воюет честно и с полной самоотдачей).

  Всё это отлично, но... Почему сама манера рассказывания сильно смахивает на многообразные приёмы Люси по порабощению и удержанию? Почему нам не дали взглянуть на ситуацию глазами других персонажей? Например, я уверена, что Ева никогда не строила Люси никаких козней: она как Винни-Пух – сложные мысли в её голове просто не помещаются. Но мы этого никогда не узнаем, ведь автор считает, что нам это не должно быть интересно.
  В итоге вышла прям один в один категоричная позиция героини – «правильным является только моё мнение, глупыш!». От такого тянет, как из топки, гарью и тяжёлой духотой. «Галатеи» романа были на это обречены с самого начала (кроме Бога – он просто проигнорил) – а нам-то, читателям, за что такое досталось?

  Так что, вроде, историю-то интересную рассказали, а чувство протеста не отпускает: «Не лезь в мою голову. Сама решу, кому сопереживать! Ну ма-а-ам!»

  Содержит спойлерыОткрыть

  5

  965