Рецензия на книгу

• 

  Аноним15 июня 2022 г.

  Любовь во время войны

  Из прочитанных мною романов Ремарка данная книга больше напоминает «Три Товарища» и «Жизнь взаймы», чем восхитившее меня «Возвращение». Возможно потому, что тут автор сконцентрировался на описании частной жизни, романтических чувств героев, а не на рассказе об общественных настроениях или событиях, происходивших во Франции и Германии в 40-е годы прошлого века. А может потому, что тут опять показана смертельно больная девушка, которая хочет забыть о приближающемся конце жизни и наслаждаться последними днями. Но, к сожалению, так как переживания героев меня не задели, при всем моем желании не удавалось проникнуться к ним симпатией, то книга оставила меня равнодушной. Главные герои словно живут на своей волне, двигаясь против течения толпы, эта их некая отстраненность от ситуации и зацикленность на себе, пассивная обреченность, фатализм с примесью сибаритства делают их слишком особенными, не давая на примере их опыта понять ту историческую эпоху.

  Хотя, бесспорно, Ремарк мастерски рисует нам мрачную, полную опасностей ситуацию в Германии, куда решил вернуться главный герой. Но зачем? Для меня осталось неясным, что влекло его обратно, создается впечатление, что им двигает не столько любовь или беспокойство о бывшей жене, сколько некая неприкаянность в качестве эмигранта, отсутствие смысла существования, планов на будущее. Описывается в книге и Франция, сначала относительно спокойная, дающая приют беженцам от фашистского режима, потом вступившая в войну и так же подвергшаяся нападению.

  Упоминает автор и о сложностях с получением виз, вообще, регистрационные документы, паспорта играют в этой книге весьма важную роль. Отдельно хочется отметить описание лагерей для интернированных, весьма познавательно было узнать о таком моменте французской истории, хотя и вскользь, но автор рассказывает о том, что ожидало арестованных эмигрантов.

  
  

  последний жандарм, сцапавший меня в Бордо, выглядел жалостно, прямо как Лазарь после трех дней во гробе, а оказался самым безжалостным из всех. Взял меня под арест, хотя знал, что через день в Бордо войдут немецкие войска и тогда все, спета моя песенка, но, к счастью, через несколько часов жалостливый директор тюрьмы отпустил меня на свободу.

  Полиция схватила меня и по причине повторного недозволенного въезда засадила на месяц под арест. Потом началась старая игра: под Базелем швейцарцы выдворили меня назад, за границу, французы в другом месте опять выпихнули в Швейцарию, арестовали… Ну, вы же знаете эти шахматы с людьми…

  Когда эмигрантами стали мы, мир давным-давно израсходовал свое сочувствие. Мы были докучливы, как термиты, и почти никто за нас не вступался. Мы не вправе работать, не вправе существовать, и документов у нас нет как нет.

  Мы получали разве что пинки да тычки, когда недостаточно быстро выходили из строя; власть есть власть, а полицейский в любой стране на свете есть полицейский

  Следующим вечером мы узнали, что нас разлучат. Меня отправят в сборный лагерь в Коломбе, Хелен – в тюрьму «Ла птит рокет». Даже если поверят, что мы женаты, толку не будет. Супружеские пары тоже разлучали.

  Признай мы с Хелен себя нацистами, нам было бы лучше, мы бы попали в особые лагеря. Пока мы голодали, мерзли, страдали от поноса, я видел в газетах фотографии интернированных немецких пленных, которые не были эмигрантами; они имели ножи и вилки, столы и стулья, кровати, одеяла, даже собственную столовую. Газеты гордились тем, как порядочно французы обращались с врагами. С нами церемониться не стоило, мы были неопасны.

  В январе, когда нас посылали на работы вне лагеря, я попытался бежать. Через два дня печально знаменитый лейтенант К. нашел меня, угостил по лицу плеткой и на три недели засадил в одиночку на хлеб и воду. При второй попытке меня схватили сразу. Тогда я прекратил попытки, все равно было почти невозможно продержаться без продуктовых карточек и документов. Любой жандарм мог тебя сцапать. А до лагеря Хелен путь долгий.

  Возможно, в то время, когда Франция еще оборонялась, существовало мнимое право сгонять иностранцев в лагеря для интернированных, безразлично, выступали ли они на стороне агрессоров или против них.
  Но война давно закончилась, несколько дней назад победители забрали своих; в лагере остались только жертвы, день за днем изнывающие от страха, что их увезут на смерть.

  Так что, подводя итог, если читателям нравятся драматические истории любви, произведения на тему пира во время чумы, когда переживания влюбленных оказываются отчасти важнее, чем рушащийся мир вокруг, то эта книга как раз то, что нужно.

  
  

  Извечная для человечества сцена – прислужники насилия, жертва и вечный третий, зритель, который не поднимет руки, не защитит жертву и не попытается освободить ее, потому что боится за собственную безопасность, а собственная его безопасность именно по этой причине всегда под угрозой.

  но надо всем уже нависала мрачная атмосфера сниженного уважения к жизни и индивидуальности, какие война, словно чуму, приносит с собой. Люди уже не были людьми, их классифицировали по военным критериям как солдат, пригодных к службе, непригодных к службе и врагов.

  Несчастье может убить точно так же, как дизентерия, а справедливость – роскошь, уместная в спокойные времена.

  81

  3,4K