Рецензия на книгу

• 

  krasna_maria15 декабря 2021 г.

  На этот роман я наткнулась случайно, перебирая бабушкин книжный шкаф, и читать стала, ну просто потому что люблю советскую литературу. Стоит ли говорить, что об этой книге, равно как и об этих писателях, до сего момента я даже не слышала. В сети информации практически нет, а то, что есть - в основном про В. Гиллера: фронтовик, военный врач, автор еще нескольких романов про медиков, в том числе и про хирургов во время Великой Отечественной. Вот в общем-то и все, что удалось узнать.

  Что я могу сказать?
  Бывают такие книги, которые читаешь и мечтаешь, чтобы они не заканчивались никогда. Ты не хочешь узнать что же там будет дальше, не гадаешь чем закончится, не гонишь себя: скорей, скорей к финалу, а неторопливо и размеренно следишь, как разворачивается сюжет, буквально наслаждаясь каждой фразой, проживая сама каждое событие. Такие повести, например у Веры Пановой, которую я открыла для себя три года назад и запоем прочла все ее мало-мальски известные произведения. Таким оказался и роман "Вам доверяются люди". Всю дорогу меня не покидало ощущение, что и он тоже принадлежит ее перу: атмосфера, стиль повествования, типажи, даже вызванные у меня эмоции - все очень похоже. Эта книга о советских врачах, работающих в только открывшейся московской районной больнице (надо же когда-то в районах больницы открывали, а теперь все больше оптимизируют. Но открывают ТЦ, которые легко превращаются в полевые госпитали по необходимости. Прогресс!), про их будни, праздники, отношения с пациентами, родными и между собой, про их мечты и цели, судьбы и характеры, такие разные, такие непростые.
  Но кто сказал, что все произведения советского периода подвергались жесточайшей цензуре! Это выдумал какой-то лживый или глупый человек. Прочитав немалое количество книг в жанре соцреализма, я нигде не встречала лакированной действительности или идеальных, нереалистичных героев. В какой-то рецензии на роман "Берег" проскочила мысль, что книга слишком идеалогизирована, но что по-другому было нельзя, иначе ее просто бы не издали, и Юрий Бондарев был вынужден вставить куски про загнивающий капитализм чуть ли не под давлением. Но, господа, послушайте самого Бондарева: он не страдал ни от какой цензуры, напротив, с этими людьми ночами под кофе и сигареты он обсуждал как лучше написать ту или иную сцену, спорил, искал. Это был творческий процесс, а не диктат. Вот и здесь меня с первых страниц поразило, насколько откровенно говорится о недостатках общества и быта. Здесь и про пресловутый дефицит, и про угодничество, и про равнодушие, про блат, про халатность, про бездушие, про бедность, про спекулянтов, про нежелание за цифрами видеть людей. Взять хотя бы юную Маечку, называющую своего мужа, взрослого генерала, "папочкой", думающую только о шмотках, ресторанах и знаменитостях, пустую и глупую. Да это же просто прообраз современной инстадивы, только губы свои и запросы поскромнее. Или Надя Степняк. Не работает, тоже бегает по ателье и киношкам, не занимается особо ни домом, ни сыном, не дает мужу видеться с дочерью от первого брака. Правда здесь я не очень поверила авторам: не может бывший военно-полевой хирург, фронтовичка вести себя, как капризная свербешка - не тот характер. Но даже положительные персонажи в романе имеют свои слабости. Например, Рыбаш. Он вспыльчивый, требовательный и вообще очень категоричный и тяжелый человек, почти терроризирующий медсестричек. Трудно, действительно работать под таким начальством, но он любит больных, беспокоится о них, постоянно занимается исследованиями, рискует и навлекает на себя неприятности ради спасения человеческой жизни. Или Марлена. Она приходит работать в больницу случайно, нехотя, за компанию, а потом увлекается и вырастает в добротного врача. Или Степняк со своими своевольными решениями, формально нецелевым использованием средств, вспыльчивостью и каким-то безразличием к семье, но ведь не для себя, а во имя дела - дела, которому он служит. Так если то, что в итоге попало в книгу, тщательно отфильтровано "ублюдками из обкомов", то, простите, что же там изначально было описано? Мордор, не иначе.
  Да, есть там немножко и партии, и как хорошо в стране Советской жить (хоть не все еще гладко, но стараемся), и высокое звание советского врача и камушки в западный огород. Но, позвольте, почему вы никто не хотите хоть на минуту допустить, что люди и правда могли хотеть мира, жалеть угнетенные народы, ненавидеть империализм, думать больше о других, чем о себе, делиться последним, с гордостью носить звание коммуниста? Почему вы так плохо думаете о прошлых поколениях, господа? Конечно, в стране победившего мещанства, перевернутой системы морально-нравственных ценностей такое представить сложно. Потому-то советская, не диссидентская, а именно советская литература немодная, ее герои смешны, а идеи непонятны.

  Теперь пару слов о том, что царапнуло и огорчило. События романа начинают разворачиваться осенью 59-го года. Хрущевская оттепель...Хрущевская конъюнктура...Одного из основных отрицательных персонажей авторы вывели как бывшего врача, работавшего где? Конечно, в системе ИТЛ. Конечно, с 37-го по 53-й год. Конечно, из-за его непрофессионализма и преступного равнодушия умирали без медпомощи заключенные, читай невинно репрессированные. Но это ладно. В пенитенциарной системе могут работать, мягко говоря, только крайне специфические люди. Кроме того, могла быть совершена чудовищная несправедливость по отношению к некоторым осужденным? Да, могла. Могли заключенные умирать от болезней, потому что врач негодяй? Да, могли. Но зачем этого врача называть "бериевским выкормышем"? Если я правильно помню в 37-м году наркомом внутренних дел был еще Ежов. Тогда почему не ежовским? Ведь не секрет, что основная масса арестов и расстрелов пришлась на период с 37-го по 38-й год, до Берии. Но при Хрущеве был расстрелян не Ежов, а Берия, поэтому-то, по всей видимости, и выкормыш бериевский. Товарищи писатели, ну зачем? Зачем так топорно? Ведь такая биография персонажа притянута за уши, при его характере у него могло быть любое прошлое, это никак не повлияло бы на сюжет и восприятие. Короче за повесточку в оценке не смогла не снять одну звезду.

  И все-таки горько и обидно, что у такого в общем-то светлого романа о благородных честных людях так мало читателей, что он незаслуженно забыт, а у помоечной гнусной Московской саги толпа восторженных обожателей и обожательниц (особенно стыдно почему-то за обожательниц). Даже сериал по этой дряни сняли, а вот по роману Виллера и Зив фильма нет, хотя история очень кинематографична, на мой взгляд. Оно и понятно. В Московской саге нет ненавистной совковой пропаганды. Там мы не прочитаем про еврея-хирурга, который в 45-м году вытащит осколок из юного немецкого солдата последнего гитлеровского призыва и тем самым спасет мальчику жизнь, а мальчик этот в знак благодарности тоже выучится на хирурга уже в ГДР. Зато там есть про двух призванных на фронт юнцов, которые затравленно прятались где-то в лесу (я уже точно не помню) и грели руки друг у друга в штанах, держась за гениталии. Нам не расскажут про мужа, трепетно и нежно ухаживающего за своей разбитой ревматизмом и прикованной к постели женой или про женщину, потерявшую на войне в двадцать с небольшим лет ногу, но не сломавшуюся, нашедшую в себе силы жить и ставшую прекрасным терапевтом и любящей женой и мачехой. Зато нам в подробностях опишут звериный секс на полу с матерящейся в экстазе кабацкой певичкой или изнасилование бывшим зеком своей жены, тоже бывшей зечки. Просто интеллигентный мужчина расстроился, что его супруга, благородная женщина с тонкими чертами лица, была "боевой подругой" красного вертухая. Вот это чувства! Только правда! А, еще чуть не забыла про запор Сталина, расписанный на несколько страниц. Какой текст! Дайте еще...

  Подводя итог, хочу еще раз признаться в любви к литературе соцреализма, советской литературе. И плевать, что она не в тренде. Она воспитывает и вдохновляет, зовет на подвиги и свершения, она трогательна, она гуманистична, она обличает зло и борется с ним, она, наконец, призывает читателя "быть как солнце", а "не прятать тело жирное в утесах", и помнить, что любая профессия почетна, но особенно та, где вам доверяются люди.

  12

  444