Рецензия на книгу

• 

  Аноним4 сентября 2021 г.

  "Бернарда, где моя мантилья?", или Отголоски дипломного спектакля

  "Женщины не умеют целиться".

  Когда-то лет 11 назад мы в университете ставили дипломный спектакль по пьесе Федерико Гарсии Лорки "Дом Бернарды Альбы". Я играла в нем Марию Хосефу. И здесь, в этой рецензии, я решила поделиться с вами и этой пьесой, и этим спектаклем, потому что он мне очень дорог.
  На сцене черный задник, обтянутый белыми нитями, как паутиной, в которую главная героиня - Бернарда Альба - затягивает и свой дом, и своих незамужних дочерей. После смерти единственного кормильца семьи, отца и мужа, весь дом и семья погрузились в траур. Но внезапно в жизни дочерей появляется Пепе Римлянин - красивый молодой человек, который дает им надежду, надежду выбраться из этого дома мрака, он становится их светом в окошке, глотком свежего воздуха.
  Мария Хосефа - это пожилая мать Бернарды, которую все считают сумасшедшей, но на самом деле она завуалированно говорит о проблемах в семье, намекает дочерям Бернарды, что пора бы уже замуж, а если не получается, то надо бежать "на взморье". Она выходит, держа в руках свернутую пеленку, как ребенка держит. И предупреждает дочерей о том, что они могут быть несчастны.
  
  А это Мария Хосефа подходит к младшей Аделе, пытаясь уберечь ее, предупредить:
  
  Моя героиня в спектакле за сценой пронзительно кричит ее имя: "Бернарда!", "Бер-нар-дааа!", потом в одной из сцен выходит со своим монологом, разрушая привычный загробный мир, ее ловят и уволакивают за сцену (в свою комнату, в которой она сидит взаперти):
  Вот тут она в начале спектакля кидает Бернарде веревку в руки - символ того, что хозяйка опутала весь дом, как паутиной:
  
  И вот когда в семье наступает трагедия - самая молодая дочь Бернарды - Адела - вешается, узнав, что беременна от Пепе, а дальше ее ждет позор и унижения, вот только тогда что-то рушится в этом мире Бернарды (хочется верить, что в ее внутреннем мире тоже что-то меняется в светлую и лучшую сторону). Но Бернарда приказывает дочерям молчать о том, что Адела покончила с собой и настаивает на том, что ее младшая дочь умерла девственницей. Чтобы ничего не подумали в селе...
  Мне эта пьеса напоминает роман Арчибальд Кронин - Замок Броуди . Там тоже есть тема насилия в семье, только тиран там мужчина. Здесь женщина, властная и не терпящая возражений. Но не всё ей удается удержать в своей власти и в своих руках. А еще вспомнилась Арина Петровна Головлёва из блистательного романа Салтыков-Щедрин М.Е. - Господа Головлевы: Роман; Сказки - тоже до поры властная, пока не наступила отмена крепостного права, а потом не пришел ее сын Иудушка и не отобрал у нее имение.
  Режиссер нашего спектакля и наш педагог отобрал для этого спектакля произведения Джованни Батиста Перголези "Stabat Mater dolorosa", а также Эйтора Вилла-Лобоса "Бразильские бахианы №5", "Prelude №1" (бразильские мелодии очень хорошо наложились на испанскую пьесу и атмосферу Андалусии).
  И в конце спектакля, в сцене молчания, выходит моя героиня - Мария Хосефа, дарит дочерям детские вещи.
  
  Потом выходит Пепе Римлянин и под эту мелодию "Бразильские бахианы №5", где после струнных начинается скрипка, начинает читать стихи Федерико Гарсии Лорки, это просто до мурашек, до слез и сжимания сердца. Какой-то ток проходит сквозь тело, какая-то нежность в музыке и в душе, какая-то тихая грусть.
  Включите после прочтения этой рецензии "Бразильские бахианы №5" Вилла-Лобоса, не арию, а просто композицию (она еще может быть записана как минус). И в этой музыке услышите как зазвучат стихи Лорки, пронзительно и нежно:

  *
  Ты знать не можешь, как тебя люблю я, —
  ты спишь во мне, спокойно и устало.
  Среди змеиных отзвуков металла
  тебя я прячу, плача и целуя.
  
  Тела и звезды грудь мою живую
  томили предрешенностью финала,
  и злоба твои крылья запятнала,
  оставив грязь, как метку ножевую.
  
  А по садам орда людей и ругней,
  суля разлуку, скачет к изголовью,
  зеленогривы огненные кони.
  
  Не просыпайся, жизнь моя, и слушай,
  какие скрипки плещут моей кровью!
  Далек рассвет и нет конца погоне!
  

  ЕСЛИ Б МОГ ПО ЛУНЕ ГАДАТЬ Я
  
  Я твое повторяю имя
  
  по ночам во тьме молчаливой,
  
  когда собираются звезды
  
  к лунному водопою
  
  и смутные листья дремлют,
  
  свесившись над тропою.
  
  И кажусь я себе в эту пору
  
  пустотою из звуков и боли,
  
  обезумевшими часами,
  
  что о прошлом поют поневоле.
  
  Я твое повторяю имя
  
  этой ночью во тьме молчаливой,
  
  и звучит оно так отдаленно,
  
  как еще никогда не звучало.
  
  Это имя дальше, чем звезды,
  
  и печальней, чем дождь усталый.
  
  Полюблю ли тебя я снова,
  
  как любить я умел когда-то?
  
  Разве сердце мое виновато?
  
  И какою любовь моя станет,
  
  когда белый туман растает?
  
  Будет тихой и светлой?
  
  Не знаю.
  
  Если б мог по луне гадать я,
  
  как ромашку, ее обрывая!
  

  ПРОЩАНЬЕ
  
  Прощаюсь
  у края дороги.
  
  Угадывая родное,
  спешил я на плач далекий —
  а плакали надо мною.
  
  Прощаюсь
  у края дороги.
  
  Иною, нездешней дорогой
  уйду с перепутья
  будить невеселую память
  о черной минуте.
  Не стану я влажною дрожью
  звезды на восходе.
  
  Вернулся я в белую рощу
  беззвучных мелодий.
  

  ЧЕРНЫЕ ЛУНЫ
  
  Над берегом черные луны,
  и море в агатовом свете.
  Вдогонку мне плачут
  мои нерожденные дети.
  Отец, не бросай нас, останься!
  У младшего сложены руки…
  Зрачки мои льются.
  Поют петухи по округе.
  А море вдали каменеет
  под маской волнистого смеха.
  Отец, не бросай нас!..
  И розой
  рассыпалось эхо.

  56

  1,3K