Рецензия на книгу

• 

  Desert_Rose5 августа 2021 г.

  Когда читаешь художественную книгу, то по умолчанию веришь автору и следуешь его замыслу. Не задаёшься вопросом, а точно ли персонаж сказал вот тут вот эту фразу или поступил таким образом. Оцениваешь поступки, а не реальность этих поступков. Бёлль же пишет художественный роман, в котором автор подтверждает все значимые слова и деяния героини воспоминаниями свидетелей. Причём его героиня – самый обычный человек, а не выдающаяся историческая личность.

  Жизненный путь и характер Лени вылепляются постепенно, и всегда – со слов других людей. Мы почти не видим её во плоти, а только её глазами других. Её, пропущенную через их восприятие. Такая преломляющая линза впечатлений, в которой все слова и поступки человека могут выглядеть совсем иначе, быть истолкованы как угодно, даже превратно, а у героини нет голоса. Словно она предстала перед Страшным судом, и автор вызывает свидетелей и последовательно собирает досье: коллаж одной жизни на фоне нелёгкого прошлого Германии первой половины 20 века.

  
  одно намерение, одно-единственное: представить в истинном свете столь молчаливую, скрытную, гордую и погрязшую в заблуждениях натуру, как Лени Груйтен-Пфейфер, личность воистину сложную по структуре и достойную воплощения в скульптуре

  Героиня – простодушная натура в те лихорадочные времена, когда подобное качество чуть ли не опасно для жизни. Когда чашка кофе, предложенная русскому военнопленному, выглядит как дерзкий политический акт, а общение с еврейкой – отчаянной смелостью. "Самая истинно немецкая девочка в школе" и, если бы её голубые глаза были чуть светлее, то и в городе.

  "Она же должна была понимать, что..." рефреном твердят автору свидетели. А Лени не понимает или, наверное, не желает понимать. Она разыскивает запрещённого нацистами Кафку, обходя библиотеки и букинистов, она прыгает на велосипед и едет по разорённой войной стране в поисках ответов, преодолевая кордоны и неразбериху. В этом её сила и её особенность, которая на фоне творящегося вокруг непонятного безумия выглядит странно и даже чуждо. Мир вокруг подстраивается, на лету "переобувается", меняет документы на правильные, толкует старые поступки на новый лад, а бал правят принципы "не пойман – не вор" и "не отвертелся – виновен".

  В этом мире для русского военнопленного петь вслух немецкие песни и хорошо знать немецкую культуру – значит подвергать себя смертельной опасности ("к священному достоянию немецкой культуры не должны прикасаться представители низшей расы"), а после предательства Италии запрещено плести погребальные венки на римский манер. Здесь филолог-славист, страстный знаток русской литературы 19 века, по протекции работает инспектором, а специалист по Чехову применяет свои таланты в армии, вытягивая секреты у военнопленных. Здесь склеп становится раем, а дневные массированные налёты превращаются в выгаданные часы счастья побыть вдвоём. Лени же в этом хаосе всегда и везде остаётся собой, живя по собственному неизменному моральному кодексу.

  26

  1,2K