Рецензия на книгу

• 

  Аноним10 июня 2021 г.

  БЕЗ ШАНСОВ НА СПАСЕНИЕ

  Во второй части «Поста» Глуховский уходит от почти исключительно постапокалиптического сюжета (как было в первой). Здесь рассказ о последствиях глобальной трагедии и выживания аккуратно вплетен в действительность, в которой при желании можно найти немало аналогий на современную Россию. Те, кто следит за актуальной повесткой, обязательно эти аналогии увидят и оценят. Вторая часть – безусловно – это в гораздо большей степени общественно-политическое и этическое высказывание, чем первая. Хотя совершенно понятно, что книга задумывалась и создавалась не ради «пелевенщины», если вы понимаете о чем я.
  Еще одна характерная деталь – Глуховский, обычно очень бережно относящийся к центральным персонажам, здесь рубит их в капусту почти как Джордж Мартин. Этот прием позволяет до известной степени «обнулять» сюжет со смертью каждого участника и, одновременно, усиливать фокус на оставшихся. И, если вдуматься, невозможно в современно мире быть услышанным, если говорить с позиций жизни. Нужно каждое свое высказывание подтвердить – или хотя бы быть готовым подтвердить – смертью. Тогда к тебе прислушаются. Не обязательно, но шанс есть.
  При этом здесь особенно проявляется узнаваемые язык Глуховского, который так ценят его поклонники. Короткие, рваные, точно искры от камня, фразы. Сухой и где-то даже журналистский, не очень характерный для литературных произведений, он создает особую атмосферу, под стать замыслу.
  Вторая часть «Поста» - это почти философские обобщения на тему того, может ли спастись человек в расчеловеченном обществе и может ли такое общество вообще преобразиться и вернуть себе хоть часть человеческого.
  Ведь одержимые – это не только те нелюди, которые надвигаются на столицу из-за Волги. Одержимые – на самом деле – по обе стороны баррикад. Просто те, которые движутся из Ярославля, зомбированы «бесовской молитвой». А те, кто окопался в Москве – они зомбированы чем? Властью? Страхом ее лишиться? Идеей богоизбранности? Глуховский делает вполне определенный вывод: власть – бесконтрольная, безапелляционная и уверенная в своей безоговорочной правоте – она и есть самый страшный зомбирующий инструмент, лишающий человека того самого сокровенного «образа и подобия».
  Недаром подзаголовком стоит «спастись и сохранить» - как именно можно спастись от всего этого окружающего ужаса? В чем же спасение?
  Может быть спасением будет глухота? Эгоизм? Выткните себе уши – и чаша эта минует? Ведь недаром Мишель всем встречным кричит именно уши выткнуть, и некоторых это действительно вроде как спасает. Но ведь не зря же Глуховский через Юру говорит: «Есть два лекарства - правда и глухота». И тут же показывает, как ни одно не срабатывает.
  Порой кажется, что мир спасет любовь – но нет. Во всяком случае человеческой любви в этом потенциале Глуховский отказывает однозначно и бесповоротно. Она может помочь, она даст силы, она поддержит в трудной ситуации – но она не спасет.
  Может быть спасение в прошлом? В том, чтобы не рассуждая, не сомневаясь, канонизировать это прошлое, ориентироваться на него, там искать ответы на сегодняшние вопросы, там искать новых героев и новые примеры? Но и этот путь не выдерживает проверки на прочность.
  Может быть спасение во лжи? Тем более, что правда явно не помогает. Может быть та самая целительная «ложь во спасение» - это и есть ключевая возможность? Ведь именно она не один десяток лет спасала Московию, была проводником ее возрождения, ее побед и ее грандиозных планов по «собиранию страны»? В конце концов Мишель добралась до Москвы тоже благодаря лжи – без нее она вряд ли ушла бы дальше Ростова. И, кстати, у всех сторон –своя правда: своя у монарха, своя у спецслужб, своя у повстанцев с востока? Но и ложь не помогает, а только усиливает ощущение обреченности.
  Может быть, спасение в долге? В том, чтобы хранить верность присяге и любимому человеку, своему призванию и своим жизненным ориентирам? Но любимый человек предает, а присяга оказывается всего лишь рычагом для манипуляций.
  Может быть спасение в разъединении? Не в том, чтобы сбиться в кучу, стать «нацией», а в том, чтобы максимально отодвинуться друг от друга? Тем более, что вся книга – это почти гимн одиночеству. Одиночеству практически есенинскому – возведенному в культ, безысходному и кажущемуся бесконечным. Но, если это так, то пропадает сам смысл спасаться.
  Перебирая и отбрасывая в сторону все эти варианты, Глуховский вместе с читателем приходит к тому, что спасение может быть только через перерождение. Уход от смерти – через смерть. Спасение может быть только в чуде, только через самопожертвование и почти ницшеанское перевоплощение в сверхчеловека, но и здесь открытый конец оставляет нас перед вопросом: а было ли оно, это спасение? Произошло ли оно, это чудо? И есть ли все-таки возможность остаться человеком?

  14

  1,1K