Рецензия на книгу

• 

  Аноним10 апреля 2021 г.

  Здравствуй, Смерть!

  Я проглотила книгу за несколько ночей. Потом ещё несколько ночей выписывала цитаты — получилось что-то около трёх десятков. Собиралась написать пространную (как я люблю) не рецензию даже, а обзор, использовав примерно половину из них. А потом поняла, что не могу. Потому что за весёлыми историями из писательской жизни, заметками из журналистского прошлого и байками времён работы пресс-атташе на атомной электростанции незримо проступал силуэт Смерти. Хотя нет: к последним страницам его присутствие становилось всё явственнее. Тем, которые написаны сэром Теренсом в последние годы его жизни, которую Пратчетт делил не только с семьёй и близкими, но и с тяжёлой болезнью. И Смерть, тот самый, который приходит за обитателями Плоского мира, был рядом и, если верить рисунку на обложке, играл со своим Творцом в шахматы.

  Нил Гейман был не только соавтором Пратчетта по «Благим знамениям» , но ещё и близким другом. Он написал очень пронзительное предисловие, которое я хочу процитировать:

  
  Терри Пратчетт не из тех, кто безропотно уходит во тьму, вечную или нет. Уходя, он злится на очень многое. На глупость, несправедливость, человеческую недалёкость и близорукость, а вовсе не только на умирание света. Хотя и на него тоже. И рука об руку с гневом — так демон с ангелом уходят в закат — идёт любовь. Любовь к людям со всеми их грехами, к некоторым драгоценным для него вещам, к историям, и прежде всего, любовь к человеческому достоинству.

  Всё-таки очень коротко расскажу о структуре книги, как собиралась изначально. Она поделена на три части.

  Часть первая. «Нежданный бумагомаратель». Это записки, заметки, дневниковые записи, которые касаются будней писателя-фантаста, а точнее, творца фэнтезийных миров. Комконы, общение с фанатами, переписка с ними, автограф-сессии, размышления о природе писательства вообще и мастерстве создания собственных вселенных в частности. Одно из любимых мест, где Пратчетт подчёркивает внежанровость писательского мастерства:

  
  Никто не назовет Агату Кристи автором фэнтези, но посмотрите на большинство её книг. Они рассказывают об изолированных мирках (о загородном доме, острове или поезде), где разворачивается очень аккуратный сюжет. Никаких сумасшедших с топором, никаких нераскрытых преступлений. Эркюль Пуаро всегда находит улики.
  А теперь посмотрите на вестерны. Знаменитый кодекс чести Дикого Запада сводился в основном к поиску местечка, где можно выстрелить другому в спину и остаться в живых, но нам это неинтересно. Нам хочется верить в Клинта Иствуда.
  Я и буду. Почти все писатели пишут фэнтези, просто некоторые признаются об этом вслух.
  И все читают фэнтези. Так или иначе.

  И ещё один прекрасный пассаж, о том, как важно проводить время с детьми, читая им любимые книжки в сотый и даже в тысячный раз:
  

  
  Я знаю, что в моей книге будет детская книга под названием «Где моя корова?», и командор Ваймс будет читать её юному Сэму Ваймсу, которому только что исполнился годик. Юный Сэм будет требовать чтения в шесть часов каждый день. Неважно, чем занят глава городской стражи, неважно, что он расследует важнейшее политическое убийство, он должен вернуться домой и почитать сыну «Где моя корова?». Это важно для них обоих.

  Часть вторая. «Раздолбай и мечтатель». Здесь в основном рассказывается о том пути, который Терри Пратчетт прошёл прежде, чем стал писателем: детство; работа журналистом в местных газетах; должность пресс-атташе на атомной электростанции… Ключевые моменты: хотите много знать — читайте вне школьной программы (особенно если директор поставил на вас крест); бабушки — это такие удивительные существа, которые понимают практически всё, и при ином раскладе рулили бы мегакорпорациями; учёные и инженеры — те ещё шутники с очень своеобразным чувством юмора, которое способствует образованию юных пресс-атташе при АЭС. И да, они (атомщики) вполне верят, что захоронения радиоактивных отходов наши потомки вполне могут принять за прОклятые места, после посещения которых людей настигает стремительная и беспощадная месть — наподобие того, как мы воспринимаем египетские гробницы.

  
  Учёные с извращённым чувством юмора очень полезны для вашего образования, если верить только половине того, что они вам говорят (хотя, если подумать, то процентам тридцати. Я никогда не использовал всерьёз фразу: «Выделилось так мало радиации, что её с трудом можно было увидеть невооружённым глазом»).

  Часть третья. «Дни гнева». Самая короткая часть, но и самая пронзительная, написанная на надрыве — и рвущая душу, выворачивающая её наизнанку. Всё, что Терри Пратчетт хотел сказать о болезни Альцгеймера, в защиту тех людей, кому, как и ему самому, поставили этот ужасный диагноз. Страшный, стигматизированный, «стыдный» и «старческий» — хотя некоторым героям этих очерков едва исполнилось сорок. Самому Терри, когда исследования показали наличие у него ЗКА, было пятьдесят девять: по меркам специалистов, слишком молод для того, чтобы получать специализированную помощь по госпрограмме. Он с самым настоящим гневом пишет о том, что был вынужден платить за лекарства: нет, они были не так уж дороги, и да, он был известным писателем и состоятельным человеком. Но многие другие, намного моложе его, таких возможностей не имели…

  Как не имели они и возможности на добровольный уход из жизни, пока ещё могли принимать решения за себя, пока не стали обузой для родных и близких. И Пратчетт принял участие в съёмках фильма для BBC об англичанах, которые вынуждены ехать в Швейцарию, где эвтаназия разрешена. Потому что, как говорит Смерть в книгах Мастера, люди боятся не его, Смерти, а тех обстоятельств, которые сопровождают этот момент: боли от пули, от переломанных костей при падении, от угасания сознания, как в случае с Альцгеймером.

  Простите, если цитата была неточной.

  14

  268