Рецензия на книгу

• 

  Аноним17 марта 2021 г.

  История не имеет сослагательного наклонения

  Прошла Куликовская битва, минуло нашествие Тохтамыша на Москву, умер князь Дмитрий (Донской) и Великим князем стал сын Дмитрия Василий. Этим закончился предыдущий роман и с этого началась последняя книга цикла «Государи московские» (последняя из законченных, ибо книгу «Юрий» автор дописать не успел, смерть оборвала и жизнь, и книгу, и все прочие замыслы Балашова). В этом томе мы вместе с автором и с русичами проживём первую четверть XV века, время княжения князя Василия I.

  А действующие лица прежние: жив литовский князь Витовт и жив польский король Ягайло, по-прежнему существует Орда со всеми её смутами и переменами ханов, и как и прежде Русь зависит и от Орды, и от ситуации в Константинополе, куда рвутся турки и где на последних нитях держится православие. И с Господином Великим Новгородом не всегда мир и благодать, и с нижегородскими князьями замирья нету, и по-прежнему главной и основной задачей стоит объединение земель русских в одно большое и могучее, независимое и богатое общерусское государство. И сохранение, и насколько это возможно, укрепление православия, ибо католичество наступательно захватывает земли славянские и перекрещивает жителей этих земель. А тут ещё и смерть митрополита, и очередная распря с Витовтом, стремящимся утвердить своего, послушного своей воле, митрополита. А ещё и с Двиной колеблющаяся проблема — то ли под Великим Новгородом остаются земли русского Севера, то ли под руку Москвы качнутся.

  А параллельной линией мы, по-прежнему, отслеживаем судьбу рода Фёдоровых, начавшегося вместе с началом всей этой эпопеи ещё в послебатыевы времена, и так и прошедшего сквозь всё десятитомье. Уходят старики, но нарождаются дети и появляются внуки, и род Фёдоровых живёт вместе с жизнью московского княжества и московского люда.

  Балашов сумел так детально и мастерски изобразить мир людей XIII – XV веков, что при чтении этих исторических книг порой чувствуешь себя попаданцем, настолько плотным и буквально вещным оказывается мир этого цикла. И хотя литературный язык, которым написаны все эти книги, является творческой находкой автора и на самом деле вряд ли древние русичи говорили именно так, однако особость и особенность этого балашовского языка вне всяких сомнений создаёт, по-сути, новую языковую среду, в которую окунаешься с головой и из которой выходить не хочется.

  Но увы, закончена и эта книга, и осталось прочитать незаконченного «Юрия», а потом ещё два оставшихся романа из всего прозаического наследия Балашова. А жаль, наверное мне будет не хватать этого умного собеседника.

  37

  495