Рецензия на книгу

• 

  Аноним18 августа 2012 г.

  Немного жертвенности? Немного пепла?

  Стайрон – кудесник и виртуоз, Стайрон – озорник, чего стоят одни только описания фрейдистских похождений несчастного писателя, певца Юга Стинго. Язвина из фильма ни в какое сравнение не идет с сублимирующим юным Стинго из книги (очередной, судя по всему довод читать книжные оригиналы, а не смотреть переложения - экранизации). И как же можно было посметь вырезать из сюжета саркастичные жемчужины его редакторского поприща) Страница за страницей проекция Юга и Севера к сравнению рейха и американского рабства причудлива, язвительна, если не курьезна, но по-своему оправдана - в сущности, чем же мы отличаемся друг от друга, кроме цвета, принципиальности и беспринципности?
  
  И разве кто-то еще бы мог так невыносимо буднично говорить о Боге, о смрадном наследии Биркенау и Аушвица, как говорит автор. Ему наивно веришь, как веришь, что «бесценных страданий не бывает», внимаешь Софье с пустеющей бутылкой виски в руке.

  С польским Сопротивлением, к слову, мне как синефилу сразу вспоминаются и кинофрески Анджея Вайды: «Пепел и алмаз» и особенно кромешный черно-белый ад «Канала», но вот сентиментальный и проказливый «Выбор Софи» окончательно добивает меня своей аполитичностью и феноменальным чувством причастности к происходящему. Из его трех разных персонажей, двое, несмотря на важность, уходят на второй план, уступая место героине… Софи, дорогая Софи. Насколько же она возвысилась своей непричёсанной и безыскусной искренностью над благостными голливудскими дельцами Оскарами Шиндлерами.. И кто сказал, что спасти чужие жизни наш долг. Пусть лучше раскажет, как спасти хотя бы свою шкуру, и, что еще страшней – попытаться спасти своих детей.

  Какая же беда читать эту странную, объемную, выпуклую необычными характерами, чẏдную прозу не потому, что она нелегка в понимании, а потому что она в отличие от времени не отпускает и оставляет чтецу трудный, порой постыдный выбор приоритетов. Миф Америки о Европе. Литературный экскурс к жизни без прикрас, «невозделанной», неприятной, какой она есть. Роскошный повод посмотреть себе же в глаза. Горькое, гениальное лекарство от цинизма…

  С этих самых пор Уильям Стайрон – автор самой чудовищной истины в литературе – сцене выбора кому же из детей остаться. Прочтите и бросьте в меня камень, если я не прав.

  63

  829