Рецензия на книгу

• 

  Аноним5 июля 2012 г.

  «Уик-энд на берегу океана» сшибает с ног первой же сценой. Ничего себе уик-энд, в окружении трупов и непередаваемого абсурда войны. Пока я читала описание этих двух ужасных дней — всего двух! — вспомнился и Ремарк, и Олдингтон, и Барбюс, и Макьюэн, куда же без него, ведь речь идёт о той же самой военной операции, которую он описывал в «Искуплении». Вот только в «Искуплении» рассказ ведётся от имени британца, для которых Дюнкерк стал чудесным спасением, а французы каким-то непостижимым образом умудрились прошляпить свои шансы, превратив Дюнкерк в настоящую трагедию.

  Война умудряется вводить всех окружающих в особую подреальность, где не действуют обычные законы и правила. Грабёж, убийства, воронки от снарядов, разлагающиеся трупы — всё это становится нормальным и привычным. Внутренняя система организации войск всегда хромает, поэтому солдатам приходится бороться не только с врагом внешним, который посылает им пули и закладывает мины, но и с внутренними врагами, вроде голода, холода, права на удобные ботинки и тёплую куртку. Выжить в одиночку в такой подреальности не так уж просто, так что людям приходится, словно диким животным, сбиваться в импровизированные стаи, объединённые землячеством, профессией, службой в одной роте, а иногда и вовсе ничем, кроме случая. И в такой обстановке мы видим сам «уик-энд» пятёрки французских солдат, припёртых немецкой армией к самому океану и безуспешно пытающихся убежать из этого кошмара. Атмосфера вокруг, мягко говоря, кошмарная: деморализация достигла своего апогея, так что по щеке усатого майора текут слёзы, когда солдаты посылают его куда подальше, спеша сделать всё возможно для спасения собственной шкуры. Увы. Англичане тоже спасутся далеко не все: сцена горящего корабля показалась мне одной из сильнейших в романе, даже сильнее, чем первое мирное убийство Майа, когда он защищал от насилия юную девушку. Сержанту Майа в ирреальном военном мире тяжелее всего. Интеллигент, которому не за что зацепиться, чтобы выплыть обратно. Вот Пино, столяр, вообще не задаётся такими вопросами, которыми мучается Майа. Просто таскает с собой тяжеленный пулемёт и стреляет каждый раз, как завидит врага, неважно даже, если при этом он ставит под опасность всех окружающих. Всё чётко и просто, мужицкая незамутнённая практическая ярость: увидел врага — выстрелил во врага. Или Пьерсон, который всегда может уповать на своего бога. Александра тоже плотно держит на ногах реальность: нужно, чтобы был горячий обед, крепкая выпивка, тёплая одежда, а там прорвёмся. Он настоящий Мастер, любящий вещи, материя так и поддаётся под его умелыми руками (как там таких называют в соционике? Габен?) Дьери тоже не прочь зацепиться за материю, но его интерес к вещам совершенно другого рода — корыстный, лишь бы было выгодно. Он из тех товарищей, которые стремятся на войне нажиться, и его любовь к деньгам и наживе настолько яркая и неприкрытая, что просто диву даёшься, она почти что превращается в своего рода извращённую поэзию. Очень он мне напомнил Милоу Миндербиндера из «Уловки-22», хотя тот был более нейтральным персонажем при всём своём прохиндействе и хитрожопости.

  Есть ли шанс выжить и спастись хотя бы у кого-то из этих парней? Шанс всегда есть, но ухватить его ох как непросто. И волей-неволей начинаешь задумываться, как застрявший в войне Майа: а зачем это всё? Кому это нужно? Что делать? Как дальше жить? Кому-то никак.

  53

  333