Рецензия на книгу

• 

  Аноним24 февраля 2020 г.

  «Звезды никогда не отклоняются от своего пути»

  Они встретились не случайно. Нет, случайно, конечно, но лишь в том смысле, что случай – обратная сторона закономерности. Он – бедный провинциальный учитель, астроном-романтик, человек, что называется, не от мира сего, тот, кого окружающие считают весьма странным (еще бы: с женщинами не знается, в кабачок не заходит, водки не пьёт, а только целыми днями книжки читает!). Она – аристократка, тоже воспринимаемая близким окружением как странная особа: все живут не задумываясь, прожигают жизнь в азартных играх и пошлых интрижках, а ей вдруг становится тоскливо от однообразия и бесцельности существования, «хочется кричать от скуки и от отчаяния», её порой «охватывает сумасшедшее желание хлопнуть дверью и уйти, убежать». И она бежит, спасаясь, как может, от невыносимой тоски. А потом возвращается. И снова бежит. Такая вот, оказывается, мятежная душа. Они – как разные планеты, как те самые «неведомые существа», о которых он рассказывает своей ночной гостье и которым не дано найти друг друга. Их встреча вообще-то была маловероятна, учитывая разницу в социальном положении, но вот поди ж ты, состоялась. А ведь «ни одна звезда никогда не отклоняется со своего пути». Но что-то там, на небе, вероятно, сложилось по-иному, хоть и на время, и пути этих двоих вдруг непостижимым образом пересеклись.

  Она явилась ему, хрупкая, светлая, тонкая, посреди грязного вокзала, как блоковская Незнакомка, показалась явлением из другого мира, где нет серости и сплетен, озарила своим светом его скудную жизнь (даже его скромное жилище наутро выглядит совершенно иным, светлым и радостным!). И оказалось, что невозможно прожить настоящую жизнь, не увидев Большой Медведицы, не узнав о существовании иных звёзд. И так ощутимо стало собственное одиночество – в захолустном ли городишке или в «огнях большого города». И так жадно захотелось осуществить всё то, что они «хотели бы осмелиться сделать, но не осмелились» до сих пор. Ведь жить, любить, воплощать в действительность «искренние порывы и несбывшиеся мечты» нужно здесь и сейчас, а не где-то на какой-то далёкой планете или безымянной пока звезде. И вовсе не стоит бояться праздного любопытства и пересудов соседей: для провинции, где все на виду, это, конечно, существенная проблема, но Мона реагирует на опасения учителя лишь заливистым детским смехом. У нее нет страха! Она открыта всему миру и счастлива! «Цветы! Жизнь! Дом!».

  Страх появится позже, когда приедет Григ – прожженный циник, в каждом поступке которого сквозят лишь самоуверенность и равнодушие, а в лексиконе нет слов «любовь» и «счастье». Страх перед переменами. Моне не хватит смелости круто изменить свою жизнь. Но она, хочется верить, уже не будет прежней. Ведь Мона, капризная и эгоистичная, вдруг задумалась не только о себе, но и о других, осознала: «Мы несчастны… Мы и весь наш мир. Несчастны. У нас глупая, грустная жизнь…».

  Просто удивительно, что пьеса написана в самый разгар войны, в 1942 году. Она такая светлая, ее герои так устремлены к счастью!

  Очень любопытно было сравнить переводы И. Константиновского и Марины Степновой. Вот лишь несколько примеров.
  У Степновой:
  

  
  «Ни в кафе никогда не заглянете, ни в сад, ни хотя бы в кабачок. Выпили бы разок с нами цуечки. Поболтали бы. В картишки перекинулись».
  «Э! Книжки — они, как вино. Чем старше, тем забористей…»

  У Константиновского:
  

  
  «Хоть бы вас когда-нибудь видели в кафе, в парке или в пивной… Хоть бы вы когда-нибудь выпили рюмку водки, поболтали, перекинулись бы в картишки, как все люди».
  ««Книги, как видно, чем старее, тем лучше… »

  Или вот еще любопытный момент.
  У Степновой:
  

  
  «…все наши искренние порывы и несбывшиеся мечты — все то, что мы хотели бы осмелиться сделать, но не осмелились, хотели бы любить, но не полюбили, все-все там осуществимо, просто и легко».

  У Константиновского:
  

  
  «наши напрасные по¬ступки, наши мечты и утраченные иллюзии, — все, чего мы хотели добиться и не добились, все, что мы хотели любить и не любили, все-все, — там просто и осуществимо… так же осуществимо, как это было бы и здесь, если бы все люди понимали это, если бы все были равны, если бы все работали вместе…»

  Степновой удалось передать непосредственность разговорных интонаций, за которыми кроются живые характеры, национальный колорит, а в переводе Константиновского всё как-то сглажено и идеологически выверено, что ли.

  Конечно, при чтении не могла не вспоминать чудесный фильм М. Козакова. Это тот случай, когда экранизация ничуть не ниже оригинала.

  14

  777