Рецензия на книгу

• 

  JohnMalcovich10 января 2020 г.

  «Все мы были стойкими трезвенниками со светлым сознанием в головах — иначе, как я полагаю, не стали бы командирами частей. А выпить сто граммов на радостях, конечно, могли — греха в том нет.»

  «Кто тут тебя, комбата, знает?.. — вкралась в голову случайная, немного обидная мысль. — Обозначен ты вон той дужкой величиной с ноготь, вот и действуй: в атаке порывисто, в обороне намертво».
  
  Иван Моисеевич Третьяк
  Ему разрешил лично Нарком обороны в шестнадцатилетнем возрасте начать учебу в Астраханском стрелково-пулеметном училище. В училище он готовился встретить немцев во всеоружии, тренируясь в стрельбе на старом, добром пулемете «Максим». Третьяк становится командиром стрелкового батальона в составе 29-й гвардейской дивизии. На штабной карте, изображающей построение боевых порядков, дивизия занимала весьма скромное место, батальоны были обозначены малозаметными дужками. Через книгу Ивана Моисеевича красной нитью проходит желание представить в выгодном свете товарища Стученко (https://www.livelib.ru/book/1001286724-zavidnaya-nasha-sudba-andrej-stuchenko)
  Все остальные его размышления отдают примитивизмом. Но встречаются и довольно интересные детали, на вроде вылазки в тыл врага для захвата «языка» вместе с катушкой телефонной связи! «Проникая в тыл противника, мы захватили катушку, тянули за собой тонкую ниточку телефонной связи. Я коротко доложил, что «язык» у нас в руках и мы уходим. Возвращаться по той же ниточке не следовало. Многие приемы разведки противнику тоже хорошо известны. Как только поднимется шум, немцы обнаружат телефонный провод (если уже не нащупали его) и бросятся по нему вдогонку. Опять-таки размышляя за противника, я успел передать своим по телефону, что мы будем прорываться несколько левее, через болото. Меня поняли, и связь оборвалась.»
  Интересно описывает Третьяк процесс опроса советских солдат представителями союзников с целью выяснения их мнения по поводу целесообразности открытия второго фронта. Хотя, на самом деле, прикрываясь этим опросом, западные журналисты пытались выяснить, не собираются ли солдаты сдаваться, надолго ли хватит их сил сопротивляться немцам и вообще: «есть ли у них надежды на поворот к лучшему в войне?».
  Интересуясь вторым фронтом, дивизия Третьяка, тем не менее, также не спешила воевать. Несколько месяцев они стояли в обороне на 147-м километре Московско-Минского шоссе. «Взглянуть на все глазами стороннего наблюдателя — так просто курорт. Но кто мог тогда хоть на минуту забыть о войне? «Лучше бы самый страшный и жестокий бой, чем вот так загорать в обороне», — сетовали гвардейцы, копаясь в своих земляных жилищах.
  В Гжатске люди тоже устали ждать. Советские войска находились совсем близко, а в городе хозяйничали оккупанты. До своих, до свободы — рукой подать! Да не дотянуться...» Силы воевать в себе солдаты поддерживали, наливаясь гневом от выслушанных рассказов редких перебежчиков из Гжатска. Но командующий Западным фронтом воевать не спешил. Конев все критиковал оборону и заставлял исполнять большой объем инженерных работ. А.Т. Стученко как раз занял место командира дивизии вместо снятого Коневым прежнего командира. Лишь ближе к 1942 году было дано разрешение войскам наступать «по-новому» - цепью! «Двигаясь раньше в атаку эшелонированным в глубину боевым порядком, подразделение подставляло себя под прицельный огонь противника, несло потери. Иное дело — идти в атаку цепью, прижимаясь к огневому валу своей артиллерии. При наличии резерва (что новым приказом предусматривалось) цепь способна преодолеть сравнительно неглубокую оборону немцев вполне успешно. Преимущество нового построения еще и в том, что офицеры — взводные, ротные и даже комбаты, — идущие сразу за цепью, могут активно влиять на ход боя. Боевые порядки становятся более управляемыми, маневренными.» Уменьшились потери, особенно в пехоте, повысились темпы наступления, теми же штатными средствами подразделения могли более эффективно воздействовать на противника огнем. После войны Третьяк напишет дипломную работу на эту тему. В то же время, непонятно почему, некоторые генералы препятствовали введению в бой лыжных бригад… Немцы, со своей стороны, также не щадили русского солдата и строили на траншеях брустверы из трупов. Так называемая позиционная война (имитация войны) продолжалась на том участке фронта почти всю весну 1944 года. 10-я гвардейская армия же входила в состав 2-го Прибалтийского фронта. Видимо, устав от бардака в армии, Ставка направляет маршала Василевского для координации действий между 1-м и 2-м Прибалтийскими фронтами. Как пишет Третьяк – «Это представляло собой новую, более гибкую форму руководства Ставки Верховного Главнокомандования наступающими фронтами.»

  Интересный факт: точно также, как большевики носились с рекламой блокады Ленинграда, немцы всюду рекламировали блокаду своей курляндской группировки. Были даже выпущены нарукавные золоченные шевроны «Курляндия». Но группировка, на самом деле, как и Ленинград в свое время, не была полностью окружена. Войска имели выход к морю и флот поддерживал группу армий…
  
  Из недостатков в своих войсках Третьяк описывает наплевательское отношение в штабах к радиодонесениям и полное отсутствие помощи в оперативном плане. Не было роли штаба, как координатора боевых действий. «В трудные моменты обстановки мы не могли рассчитывать на помощь, скажем, дальнобойной артиллерии. По сути дела, мы не слышали по радио ничего, кроме ободрительных слов: «Держитесь! Действуете хорошо. Мы с вами...» С тех пор почти ничего не изменилось. Аминь!
  

  3

  113