Рецензия на книгу

• 

  Аноним8 сентября 2019 г.

  О чувстве собственной значимости

  Именно так я бы описала "Искупление" - книгу, которую я была не назвала кладезем новых открытий, но нарекла бы ее наглядным пособием по психологии на примере одной несчастной семьи.

  Кажется, мне удалось пройти тот самый эмоционально выжигающий путь вместе с главной героиней. Ощутить этот постоянно свербящий привкус паршивости, который она пыталась подавить на протяжении всей жизни и который нельзя было выкурить из головы ни в белом халате сестры милосердия, ни в обычной "гражданке", ни занимаясь перевязкой смердящих ран, ни слушая мелодичные зарисовки оркестра в самый солнечный погожий день. Это неподавляемое ощущение вины, ощущение того, что поставил клеймо на чужих жизнях.

  На вопрос, зачем, ответ тоже предельно ясен. Для подпитки чувства собственной значимости. Как мне однажды довелось вычитать в книге Дейла Карнеги, ощущение собственной значимости - одно из самых сильных чувств у человека и самых сильных человеческих двигателей. Именно для того, чтобы ощутить собственный вес в жизни другого, мы, к примеру, прикидываемся больными и немощными для того, чтобы нас усердно опекали, тем самым доказывая, что мы ВАЖНЫ, мы ЗНАЧИМЫ, мы ЕСТЬ.

  Если же этого ощущения не достает человеку, он сознательно или бессознательно старается сгенерировать цепь событий, которая приведет к желаемому результату. В частности, у Брайони всё началось с имитации ее утопления.

  
  

  - Знаешь, почему мне хотелось, чтобы ты меня спас?
  

  • Почему?
  • Разве это не очевидно?
  • Очевидно.
  • Потому что я люблю тебя.

    - Я хотела знать, спасешь ли ты меня.

  
  

  Сложно сказать, правда ли маленькая Брайони была влюблена в Робби или эту привязанность она лишь нарисовала в своем воображении. Да это и неважно. А важно лишь то, что она захотела быть значительной. Той, ради которой будут рисковать жизнью.

  Это чувство или его отголоски также стали тем зерном, которое позже проросло в стремление писать или материализовывать свои фантазии хотя бы на бумаге, а затем играть в своих же пьесах главные роли. А если что-то идет не по сценарию, просто рвать исписанные листы на кусочки, срывая шуточные детские постановки.

  Итак, чувство собственной значительности и ощущение, что твое слово может вершить жизни чужих людей, оказалось невероятно сильным и страшным чувством. Порождаемое нездоровым эгоизмом у юной Брайони оно стало чем-то обыденным. Фантазии слились с реальностью, и под предлогом, что она пишет свою книгу, девочка одним росчерком пера поставила крест на жизни нескольких людей.

  Да, ее спасли от сымитированного утопления, читали и репетировали ее пьесы, спрашивали на допросах, как единственную свидетельницу, способную повлиять на исход событий, которые произошли той злополучной ночью.

  Но этого было мало. Брайони не могла потерпеть того, чтобы Лола играла главную роль в ее пьесе. И единственный выход видела только в том, чтобы закатить истерику и убежать из дома. Она не могла потерпеть и того, что внимание Робби досталось Сессилии. И поэтому она решила переиграть всех и оказаться в самом центре повествования, стать на этой сцене самой ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ.

  И она стала таковой. Правда, цена, которую пришлось заплатить за главную роль в своем же романе оказалась непомерно высока.

  Спустя годы в свое оправдание девочка скажет лишь 2 слова: "Я выросла".

  Она, правд, вырастет и осознает. Может быть не до конца, так как она всё также будет писать романы, переделывая концовки на свой лад, где на войне никто не умирают и где под занавес героев поджидают веселые хэппи энды. У нее по-прежнему не хватит смелости отказаться от своих фантастических показаний и выудить всю правду наружу. И самое печальное то, что ее можно осудить, также, как и понять. Каждый боится за свою шкуру и каждый хочет ощутить эту самую собственную ЗНАЧИМОСТЬ. Но парадокс весь в том, что, когда долгожданная круговерть событий застигает тебя, сотни людей распыляются в аплодисментах и ждут твоих книг, ты всё понимаешь. Понимаешь, что чувство значимости - это самое обманчивое чувство на земле, которое не дарит, вовсе не дарит того ожидаемого счастья.

  9

  1K