Рецензия на книгу
Смерть — моё ремесло
Робер Мерль
Аноним10 августа 2019 г.Портрет Рудольфа Ланга
Вечно актуальна незыблемая тема "почему одни люди были способны создать концлагеря (наиярчайший пример зверств, изощренных пыток и издевательств) для других". Ответа нет, точнее их несколько - исток вот лишь один - внутренняя боль живодеров, провоцирующая их выливать ее в куда более превышающих количествах на более слабых, или тех, кого сделали таковыми, чтобы хоть на секунду прекратить ощущать себя жертвой. Но это замкнутый круг - если ты жертва внутри - никакая внешняя не спасет тебя от самого себя, даже если бы мстил ты напрямую своему обидчику. Исцеляет лишь принятие того, что ты не в ответе ни за кого, кроме себя, признание того, что причинили тебе и принятие новой идентичности - человека, который пострадал когда-то, но все это в прошлом. Однако все те, кто был причастен к войнам, концлагерям, репрессия так и не смогли и не могут понять эту простую, простейшую, по сути, истину, что и продолжает держать в движении адское колесо агрессии.
Рудольф Ланг - само повиновение ("Вы бы действовали вопреки вашей совести? - Какое имеет значение, что думаю лично я? Мой долг -повиноваться"), полностью подмятый отцом, после чьей смерти сбежавший от ставшего нормальным, но это непривычное спокойствие пугало больше невозможности быть собой, существования. Сбежавший в армию, с которой и началось его моральное падение по наклонной. Ланг - имеющий явные проблемы с психикой - галлюцинации, компульсии, расстройства восприятия реальности, порождающие панику, отсутствие (скорее всего подавленность) сексуальной чувственности и неумение любить. У этого мужчины не было ярости, не было ненависти конкретно к тем же евреям, которые обычно приписываются нами эсэсовцам. Рудольф был спокоен, подчеркнуто холоден и практически безэмоционален в обычной жизни "...вы, быть может, иногда думали о тысячах несчастных людей, которых вы послали на смерть? - Да, иногда. - Ну а когда вы думаете об этом, что вы чувствуете? - Ничего особенного я не чувствую." и невероятно испуган, чувствителен и бесконтролен в своих приступах. Он то, кто часто действовал будто по приказу, даже когда таковых не было - исполнительство, ставшее условным рефлексом благодаря отцу, и всегда был готов ("моя честь-моя верность") выполнить все, вплоть до убийства собственного ребенка, но и следовал своим принципам, где это было самым глупым вариантом - неумение пользоваться свободой, когда исчез доминатор и тиран. Таков портрет человека, вершившего жесточайшие неоправданные кары.
Я читала "Смерть - мое ремесло" довольно долго, как для книги не очень длинной и написанной легким языком, не обладающей сложными событийными перипетиями. Долго - поскольку невозможно глотать залпом историю, в которой проникаешься каждой фразой, начиная жалеть героя, потом вспоминая, что он творит, потом вновь начиная сочувствовать и опять ловя себя на мысли, что он чудовище. В книге, как и в истории, описанной Робером Мерлем, самим пережившим заключение в концлагере, не было страшных измывательств над ребенком, из которого вырос прошедший великолепный карьерный рост убийцы и уничтожителя Рудольф, что могло бы хотя бы как-то, на каплю-долю, уменьшить его вину. Он болен, и вырос во взращивающих эту болезнь условиях, но его болезнь не повод творить зверства.
Подобные книги нужно читать, необходимо, как бы ни было больно. Они раскрывают глаза на правду, они показываю жертв жизни. И не только первых пришедших в голову - узников концлагерей, сражавшихся людей, павших на фронте и в тылу, но и их палачей. Каждый из них жертва - кто-то чужих,кто-то близких, но все они пострадали, в разной мере и не все осознали, от рук и душ тех, кто загнал их в клетку или газовую камеру концлагеря или собственной семьи.
Трудно понять нормальному человеку психику палача. И все-таки нужно понять сущность этого действующего трупа, надо понять процесс отмирания этого обедненного мозга и уничтожения в нем человеческой совести, потому что людям необходимо знать во всей глубине то зло, с которым история снова может столкнуть нас в борьбе.741,3K
