Рецензия на книгу
Когда хочется плакать, не плачу
Мигель Отеро Сильва
Аноним10 июня 2019 г.Жизнь взаймы
Есть в жизни много маленьких смертей,
скрывающихся в трубке телефонной…Е. Евтушенко, «Голубь в Сантьяго», 1978
Есть затасканное выражение, гласящее, что историю пишут победители, кроме одного исключения – Гражданской войны в Испании. Думаю, что в ряд исключений можно добавить и Латинскую Америку скопом, ведь костяк местной культуры составляют красные авторы, того или иного оттенка, так или иначе воспевающие проигравших левых. Поимитируем Пинк Флойд – кто продолжит список? Амаду, Маркес, Галеано, Бенедетти. В этом плане забавнее читать ренегата Льосу, который начинал в континентальной тенденции, а затем старательно перекрасился, чем понравился окружающему миру и вроде бы получил порицание в родных краях.
Отеро Сильва из плотного мейнстрима. Активист коммунистической партии, эмигрант, сенатор в спокойные годы. Проза его такая же мейнстримная, чего греха таить, с крайне узнаваемым даже в переводе синтаксисом, напоминающим магический реализм, что когда-то владел умами русскоязычных читателей, только без магии.
По большому счету прелесть книги в том, что она создает фон. Ведь я вряд ли ошибусь, что до Чавеса кто-то что-то всерьез знал о Венесуэле. Еще одна латиноамериканская страна, край бешеного богатства и баррио, города контрастов и прочие клише. Впечатления о континенте в целом часто внешние - в широком разбеге от путешествия на «татре» до Грэма Грина . А Отеро Сильва придает этой стране для внешнего читателя глубину, пытаясь по крайней мере сделать точку на карте живой, населенной людьми.
Не могу обойтись без спойлеров, ведь именно в жестко заданной сюжетной рамке гнездится высокий человеческий пафос романа (а в Латинской Америке к пафосу все еще относятся довольно серьезно, без заметной иронии). Римские мученики (рассказ о них можно назвать лучшей частью романа, особенно если вы не любите концептуальность) мужественно погибают под пытками и тем самым вносят свои имена в святцы. В один день 1948 года в Венесуэле рождаются три мальчика, которых нарекают именем одного из мучеников (остальные римские имена больно уж экзотичны). Они принадлежат к разным социальным мирам – «цветная» беднота, белая элита, интеллигентская прослойка. Их жизни служат авторскому замыслу раскрыть социальную историю страны с 1948 по середину 60-х. Предсказуемо? Да. Не слишком оригинально? Да. Любопытно? Тоже да.
Мне интереснее всех был интеллигентский отпрыск, ибо через него можно перекинуть мостик к нашей с вами культуре (остальные главные герои слишком функциональны, что преступник поневоле, что богатей-козел). Отец интеллигента – старый коммунист, вечно сидящий в политических тюрьмах и при очередной смене режима в стране, во время краткосрочной либерализации, когда его на пару лет выпускают из кутузки, жадно впитывающий новости из одной далекой северной страны. Что за спутник там запустили, как прошел XX съезд. Отпрыск же – городской герильеро, постоянно спорящий с отцом (когда тот не сидит), горящий идеями Мао (и ревнующий кубинцев к их успеху, как же так, какие-то сахарные ребята обогнали страну нефти?). Раскол носится в воздухе, раскол чего-то прежде монолитного. Хотя и этот юнец не забывает о Коллонтай, Маяковском и Шостаковиче, тогда эти имена имели вес и в Латинской Америке. Кстати, об именах, в начале своего тягучего рассказа, пребывая еще в 1948, Отеро Сильва упоминает торжественную речь маршала Тимошенко 7 ноября. Интересно, почему именно Тимошенко нашел такой отклик в южном Новом Свете? Ведь есть и знаменитый колумбийский партизан с таким псевдонимом.
Далеки мы от этого кипучего и живого мира, мира расовых отличий, переплетающихся с классовыми, мире налетов обычных преступников и идейно мотивированных налетчиков, мир горячей любви. Для меня это было порой слишком шаблонно, но не лишено познавательного интереса – что там у них было до Каракасо и мятежа Чавеса.
Содержит спойлеры744,5K