Рецензия на книгу

• 

  Аноним6 апреля 2019 г.

  "If this world is going to be a better place for our grandchildren and great-grandchildren, it will be women who make it so."

  даже не пускаясь в заволокшиеся тысячелетней мутью сравнения с гарсией маркесом, эту книгу трудно рецензировать без ссылок на магический реализм и нетривиальный, самобытный нарративный стиль латинской америки, вобравший себя парнасскую поэзию с ее идеалом вечных культурно-исторических ценностей, религиозно-мистические устремления, харак­терные для символизма, выдвинутый эсте­тизмом культ красоты, повышенную впечатлительность импрес­сионизма, абсолютизацию сил распада, свойственную декадансу, естественнонаучный объективизм натуралистов, а также и эстетические принципы этих направлений: требование беспристрастности художника и апология пластической формы парнасцев, примат музыкального начала сим­волизма, интерес к оттенкам объективной действительности и к переходным психологическим состояниям в импрессионизме, на­стойчивую "откровенность" в изображении болезненных процессов у декадентов, наукообразную строгость описаний натурализма, эле­гантность и афористичность языка эстетов. все это слилось воедино, составив органичный сплав, так что провести сколько-нибудь четкую границу между разными идейно­-эстетическими комплексами, выделить их хотя бы в сравнительно чистом виде в большинстве случаев представляет собой задачу практически неразрешимую.

  одним из важнейших признаков латиноамери­канского художественного сознания является синтеизм или, как еще иногда говорят, пористость, поливалентность, открытость. в этой региональной литературе в рам­ках одного течения или направления, в пределах творчества опре­деленного писателя и даже отдельно взятого произведения могут совмещаться самые разные, порой диаметрально противоположные, идейно-эстетические начала, которые, сплетаясь между собой, об­разуют подчас весьма причудливые комбинации — качество, прида­ющее некое особое очарование местной литературе и служащее одной из основных причин ее своеобразия. она умеет органично сочетать ма­гическое и рациональное объяснения действительности, отсюда и берет начало el realismo mágico. в качестве побудительного, вдохновляющего стимула в ней постоянно при­сутствует надежда на будущее, которая, однако, часто тускнеет в столкновении с меланхолическим фатализмом. предпола­гающие встретить в ней только духовный порыв и бурные страсти, с удивлением найдут здесь настороженность и самоуглубленность. безудержный энтузиазм, вызванный, например, красотами окружа­ющей природы, не препятствует тому, что одновременно автор проявляет крайний пессимизм в отношении как дальнейшего раз­вития общества, так и возможностей человека.

  и изабель альенде здесь не исключение. "дом духов" - это шумный эпос, в котором рассказывается о четырех поколениях двух необыкновенных чилийских семей. это блестяще написанная история, эпическая в прямом смысле этого слова, охватывая четыре поколения женщин (с мужчиной как общей нитью проходящей сквозь их жизни), перетекающая из азбучной простоты старого мира в сложность глобального сосуществования и переходное состояние экономической и политической сцены страны.
  

  
  I write, she wrote, that memory is fragile and the space of a single life is brief, passing so quickly that we never get a chance to see the relationship between events; we cannot gauge the consequences of our acts, and we believe in the fiction of past, present, and future, but it may also be true that everything happens simultaneously . . . And now I seek my hatred and cannot seem to find it. I feel its flame going out as I come to understand [its] existence . . . It would be difficult for me to avenge all those who should be avenged, because my revenge would be just another part of the same inexorable rite. I have to break that terrible chain. I want to think that my task is life and that my mission is not to prolong hatred but simply fill these pages . . .

  истинные классики знают, как искусно выполнять одну конкретную вещь: они способны захватить читателя эмоциональными связями с персонажами в микромире, в то же время исторически помещая их в более грандиозную веховую обстановку. многие писатели пытались достичь этого хрупкого баланса – большинство потерпело неудачу ввиду того или иного аспекта. у одних личная привязанность перекрывает исторические детали, у других исторические события размываются, выхолащиваются или вовсе нивелируются в угоду предоставления платформы для персонажей.
  

  
  Barrabas came to us by sea, the child Clara wrote in her delicate calligraphy. She was already in the habit of writing down important matters, and afterward, when she was mute, she also recorded trivialities, never suspecting that fifty years later I would use her notebooks to reclaim the past and overcome terrors of my own.

  альенде умело лавирует между этими повествовательными айсбергами, и "дом духов" причаливает к берегу литературного успеха. сначала нас знакомят с одной семьей и тут же отлучают от нее, а затем вовлекают в политические потрясения переросшие в жизнь персонажей так же, как и в повествование.

  альедне является племяницей бывшего президента чили, сальвадора альенде, несчастного социалиста, погибшего в 1973 году. ни разу не названный по имени, он фигурирует в "доме духов" как кандидат от социалистической партии, а затем президент, и угадывается достаточно легко. не назван по имени и другой президент чили – аугусто пиночет. диктатор, устроивший государственный переворот и ставший во главе военной хунты. еще один не названный по имени реальный человек – гордость чилийской литературы – нобелевский лауреат пабло неруда. альеде не скрывает свою любовь к его творчеству, всюду на страницах ее романа рассеяны слова восхищения гением поэта, его стихами. и даже эпиграфом романа были взяты его строки. неслучайно. еще кортасар утверждал, что неруда помог ему ощутить себя суверенным южноамериканцем, не нуждающемся в чужой опеке и готовым исполнить свой долг. неруда, бурный, хаотичный, бьющий через край, отрыл латиноамериканцам их собственный континент – современный, разнообразный и в то же время способный с самоунификации, мифический и магический. совершенно неудивительно, что и гибель сальвадора альенде, и смерть неруды, скончавшегося спустя 12 дней после захвата власти пиночетом, альенде пережила, как личное горе. оттого ее творчество заслуживает большого трепета и уважения, ведь она пишет, можно сказать, по хроникам своей собственной семьи.

  труэба – владельцы огромного богатства. эстебан труэба – патриарх семьи, радостно отыгрываюший свою классовую роль. узколобый и консервативный, он - молодой выблядок, насилующий служанок и горничных под сенью смоковниц и олив, а позже влюбляющийся в сестру его ускользнувшего в мир вечного сна идеала, красавицы розы, клару дельвалле. клара является источником и посредником магического реализма в романе альенде, телекинез и гадание, не стучась, медленно вплывают в гостиную труэба и остаются там до самого конца, не вызывая никаких вопросов. как и магический реализм, клара – чистое существо из высших сфер, которое каким-то образом попало в повседневную жизнь. помимо нее, в этой истории много других женских персонажей, играющих важную роль в ходе сюжета, начиная от вышеупомянутой розы (чья морская грация русалки пленяла окружающих), и заканчивая трансито сото (бизнесвумен-проституткой, которая символизирует успех перед лицом невзгод).
  

  
  “She was one of those people who was born for the greatness of a single love, for exaggerated hatred, for apocalyptic vengance, and for the most sublime forms of heroism but she was unable to shape her fate to the dimensions of her amorous vocation, so it was lived out as something flat and gray trapped between her mother's sickroom walls, wretched tenements, and the tortured confessions with which this large, opulent, hot-blooded woman made for maternity, abundance, action, and ardor- was consuming herself.”

  смелая бланка, игнорирующая классовые барьеры, готовая пойти на жертвы ради любви к сыну бригадира, который в последствии станет ключевым левым менестрелем – смачный плевок в лицо закостенелому консерватизму эстебана труэба. сыновья труэба – близнецы джейме и хайме – персонификация дихотомии. один становится ученым врачом, а второй – мистиком, ходящим по углям. влюбляются они, как это принято, в одну женщину. еще один плевок в рожу старого немощного труэба. к концу романа, когда, он, как побитая шелудивая псина с глазами, опущеными в пол, приходит просить о помощи проститутку трансито сото, на минуту становится жалко старика, но потом приходит осознание: и этого недостаточно. что есть покареженная гордыня в сравнении с гонениями на его крестьян, на которых он натравливал наемников с ружьями наперевес? что есть унизительная мольба в сравнении со страданиями девушек, которых он сбивал с ног на лошадях и насиловал у ближайшего куста? и заслуживает ли он прощения, когда его прозрение проявило себя только в момент полного отчаяния?
  

  
  Nor did she understand the attitude of the armed forces, most of whom came from the middle and working class and had traditionally been closer to the left than to the far right. She did not understand the state of civil war, nor did she realize that war is the soldiers’ work of art, the culmination of all their training, the gold medal of their profession. Soldiers are not made to shine in times of peace. The coup gave them a chance to put into practice what they had learned in their barracks: blind obedience, the use of arms, and other skills that soldiers can master once they silence the scruples of their hearts.

  ряд латиноамериканских писателей саркастично называет прозу альенде "магическим феминизмом". видимо, писатели-мужчины обиделись, что их потеснили на литературном олимпе. что, в общем-то, совершенно неудивительно, ведь первым автором из латинской америки, удостоенным нобелевской премией по литературе была поэтесса габриэла мистраль, чьи стихи буквально кричат: "мы рождены женщиной". если бы "дом духов" был издан анонимно, я бы ни за что не поверила, что его мог написать мужчина. это свидетельство женщины. именно женщинам отданы все симпатии автора. прекрасная роза – символ красоты. красоты неземной, загадочной, живущей в этом мире только одно мгновение, но оставшейся в людской памяти навсегда, клара – светлая, сияющая, прозрачная, чистая, проницательная, наделенная пророческим даром. бланка – рассвет, утренняя заря, предвестница нового дня.

  критики нередко сравнивают "дом духов" со "сто лет одиночества" и "осенью патриарха" маркеса. возможно, альенде сознательно училась литературному мастерству по его книгам. возможно, она невольно попала под их магию. и не она одна. книги маркеса завораживали и продолжают завораживать миллионы читателей по всему миру. одним из самых очевидных совпадений является повествования о диктатуре. диктатор – искусительная тема для любого латиноамериканского писателя. нарратив маркеса о диктатуре буквально пронизан поэзией рубена дарио. никарагуанский поэт является антиподом "патриарха". антиподом диктатора альеде тоже делает поэта, хотя и иного – неруду. разница заключается в том, что романы маркеса – это романы-аллегории. создавая образ патриарха, он ориентировался на то, чтобы его диктатор не был ни одним из реально существующих политиков и в то же время походил бы на всех. его интересовала сама проблема власти. альенде же не делает художественных обобщений. она ставит перед собой иную задачу: до малейших деталей воссоздать увиденное и пережитое ею в трагические дни переворота. стать летописчицей конкретных событий. эта история показывает нам, какой она могла бы выглядеть за кадром. и пусть она написана с мужеством племяницы убитого сальвадора альенде, она не превращается в мстительную гневную песню, а скорее является историей чили, включающей в себя магический реализм с самобытной уникальной женской перспективой

  6

  685