Обед, согревающий душу

- Но дочка только научилась сидеть. А мне так хочется увидеть, как она встанет и как сделает первые шаги...

- Все ты увидишь. Ну а если даже и нет, велика беда. За всю жизнь еще насмотришься! Ребенку нужна не та мама, что поможет сделать первый шаг, а та, что покажет, как следует идти по жизни. Ты идешь правильной дорогой.

Проливая слезы, Чони ответила:

- Я не хочу, чтобы моя Тыль все время падала. Мне хочется самой научить ее ходить.

- Но падениям тоже нужно учиться. Тогда в следующий раз падать будет уже не так больно. И появится смелость подняться и идти дальше. Разве есть в мире хоть один человек, кто ни разу не падал?

Мои диар родные из "Изумительного ланча".

Возможно, это мое последнее послание для вас. Прочитайте его внимательно.

Если задуматься о том, почему из всевозможных вариантов труда я выбрала готовить и продавать еду, то становится ясно: это потому, что я постоянно голодала. Чувство голода всюду следовало за мной... Поэтому теперь и лопатка для риса на мой кухне огромная, и обеды еле помещаются в контейнеры.

Я верю, что лечат не только мамины руки, но и хорошая еда. И я верю, что созданные мной блюда могут заставить вас и смеяться, и плакать, и даже снова воспрять духом. Я верю, что это и есть любовь.

Последние несколько дней я думаю вот о чем: жизнь - как цветок, сначала расцветает, затем вянет. С увядание все ясно, но я вдруг задумалась: а когда я вообще цвела? И что, если расцвет был не в какой-то миг... что, если я продолжала цвести все это время? Ярко, пышно.

Не забывай: ты цветешь каждое мгновение.

Текст получился такой длинный, что у меня даже задрожали руки. Буду заканчивать. Я просто хочу, чтобы твоя жизнь была наполнена любовью. Вот и все. А мне пора отправляться в длинное путешествие. Хочу и свою жизнь до краев наполнить любовью. Я даже купила самый большой чемодан. А больничный халат мне совсем не идет.

Что ж, хэв э найс дэй! И обязательно однажды си ю эгейн!

Прожевав последний кусок кимпаба, Чони осторожно раскрыла конвертик из фольги. Внутри ее ждала записка с аккуратно выведенными знакомым почерком словами.

Чони, благодаря тебе впервые за долгое время я оживила забытые воспоминания. В начальных классах моя Мунчжон очень любила кимпаб с тунцом, в средней школе - яичный, а в старшей - рисом наружу. Если б только я встретила тебя чуть раньше, я бы лично готовила тебе кимпаб в каждую твою поездку с одноклассниками. И подкладывала бы смешные записки. Считай, что сегодня ты объедаешься за все упущенные годы. И еще, Чони. Одевайся в твои любимые цвета и скорее отправляйся на настоящий пикник. Хватит носить блекло-серое, оставь этот цвет в шкафу. Жизнь-то вандефул! Коллофул! Разве не так? Не унывай. Ты знаешь: ко мне всегда - велкам. Ну что ж, си ю эгейн!

Твоя бабушка

- Твоя бабушка, бабушка... - Чони все продолжала повторять это слово, будто бы боялась случайно проглотить его, а так хотелось посмаковать подольше. Никто никогда еще не говорил ей такого, и теперь Чони даже боялась закрыть рот, потеряв это ощущение. Наконец она все же свернула записку и кусочек фольги, поместив их между ладонями. Затем она сложила ладони, как для молитвы, и закрыла глаза. Этот день она все еще помнила во всех подробностях. Ту ночь, ту самую темную ночь, когда казалось, что впереди уже ничего нет, и страшно сделать еще хоть шаг. Этот желтый, теплый свет из окна магазина и дверь, распахнутая словно ей навстречу, откуда показалось доброе лицо Кымнам, усеянное мелкими морщинками...