Когда лопата у могильщика ржавеет

«... любая книга объемом больше двухсот пятидесяти страниц без единого упоминания о химии и отравлениях– бесполезная трата времени.»

«Полоний в двести пятьдесят миллионов раз более ядовит, чем цианистый калий, и его нужно изучать на расстоянии, хотя из соображений сентиментальности я храню небольшой образец в свинцовой коробке. Мадам Кюри прислала его дядюшке Тару на память об их бурной переписке. Она пережила его на несколько лет. Полоний выглядит просто как кусочек ириски с морской солью.»

Когда мир сходит с ума, остается находить утешение в несомненных фактах науки: прикоснуться к мерным колбам, потрогать инструменты, дающие определенность: грамм - это грамм, песчинка - это песчинка, и так будет всегда и до конца времен.

Разговаривать с Ундиной – все равно что общаться с неработающими часами с кукушкой. Никогда не знаешь, когда выскочит птичка, пока не уберешь гирьку.

Как только ты становишься женщиной, ты превращаешься в пленницу. Тебя засасывает в загадочное состояние, где ты частично реальна, а частично призрачна, как человек на противоположной стороне лужайки, едва заметный сквозь туман.

Я начинала понимать по себе, что скорбящий человек живет в мире расколотых зеркал. Все не то, чем кажется.

Когда кто-то переступает невидимую границу, отделяющую вашу частную жизнь, это всегда неловко. Пусть даже вам желают добра, но граница нарушена и уже никогда не будет такой непроницаемой преградой, как прежде.

Нам не дозволено лгать, но мы можем недоговаривать.

Если вы хотите славиться правдивостью, вы должны всегда говорить правду - но не обязательно всю.

Правда, это странно, что печаль первым делом определяется по запаху? Можно было бы ожидать, что первенство будет у глаз, но именно нос замечает ее первым. Печаль – как дым, решила я, это запах, возникающий на грани ощущений.