Угода

Кстати, любопытно, а как люди с разбитым в прах сердцем исполняют прочувственные баллады?
Вот я сейчас и узнаю.

– Что ты делаешь, черт возьми?
– Беру твой виски.
– Зачем?
Зачем? А правда, зачем?
Наверное, затем, что в груди такое ощущение, будто ее много лет изнутри полосовали опасной бритвой. А потом взяли эту бритву, воткнули в дыхательное горло и искромсали внутренности. А затем, словно этого было мало, вырвали сердце и швырнули на лед, и по нему проехалась вся команда.

Я думал, что сильнее сердце болеть не может, но понимаю, что ошибался

Страх – это суть жизни, – торжественно говорит он. – Нельзя, чтобы он одолел тебя, Уэллси. Все его испытывают.

— Эй, нет! – кричу я. – Не уходи, Уэллси. – Я хватаю полотенце, закрепляю его на талии и вылетаю из кабинки. – Не убегай от меня.
— Я пришла наорать на тебя, –говорит она, глядя в пол. – Я наорала, так что...
   Она охает, когда я мокрыми руками обхватываю её лицо и заставляю её посмотреть на меня.
— Отлично, ты наорала. А теперь я хочу поговорить, поэтому ты никуда не уйдешь.

Меня удивляет, как спокойно я разговариваю, как хорошо владею собой, хотя внутри меня порхают бабочки, а внутренний голос громко вопит: «Ура! ».
Надо же, я собираюсь осложнить свою жизнь отношениями с девушкой, но почему-то от этого мне радостно.

Иногда бывает, что ты случайно встречаешь человека, а потом пытаешься понять, как ты всё это время жил без него. Как ты проводил дни, тусовался с друзьями и трахался с телками, если в твоей жизни не было такого важного человека.

— Диетическую колу?
— Я выгляжу как нежный цветочек? Нет, обычную, спасибо.

Послушайте, я же мужик. Я не знаю названий половины той фигни, что на ней надето. Я вижу белое кружево, розовые бантики и много открытого тела. И я счастлив.