Призрачные истории

Вообще это было замечательное лето в жизни Персикова, и порою он с тихим и довольным хихиканьем потирал руки, вспоминая, как он жался с Марьей Степановной в двух комнатах. Теперь профессор все пять получил обратно, расширился, расположил две с половиной тысячи книг, чучела, диаграммы, препараты, зажег на столе зеленую лампу в кабинете.

Затем кровяное солнце со звоном лопнуло у него в голове, и больше он ровно ничего не видал.

Что-то странное, зловещее мелькнуло в синих глазных дырах старика.

Больной задышал, и доктору показалось, что в амбулатории заиграл граммофон.

Нам без волнений нельзя. У нас должность такая, с волнениями, — он тяжело вздохнул.

Левым глазом он при этом мигал фельдшеру, а правым сторожам.

По распоряжению Моссовета – омлета нет. Получены свежие устрицы».

Всю ночь Коротков не гасил огня и лежал, черкая спичками. Вычиркал он таким образом три коробки, причём ему удалось зажечь шестьдесят три спички.
— Врет, дура, — ворчал Коротков, — прекрасные спички.

Лягушка тяжко шевельнула головой, и в ее потухающих глазах были явственны слова: "сволочи вы, вот что..."

Он вернулся к столу, взял с него бумагу, прочитал ее раз сверху вниз поверх очков, затем снизу вверх сквозь очки, и вдруг взвыл:

• Панкрат!

• Выйди вон, Панкрат!