Эмиссар Амеронта

Он провалился в сон, как в яму. Быстро и глубоко. А потом проснулся — во сне. Так бывает иногда, когда ты знаешь, что спишь и смотришь свой собственный сон будто со стороны.
Огромный зал был необычен и величественен. Поднимались вверх колонны из чёрного камня, его ещё зовут камнем Предела. Их глянцевая поверхность отражала синеватые блики, исходящие от чего-то, напоминающего кусок скалы в центре зала. Скала играла острыми гранями, ломая свет самым причудливым образом. Диковина была наполнена всеми оттенками синего — от лазури, до глубокого тёмного. И она была… живой? Пульсировала ритмично, напоминая ритмом биение сердца.

Не спать. Почему-то Брайд знал, что ни в коем случае нельзя спать. Если закрыть глаза и позволить усталости взять верх, то что-то скверное обязательно случится. Их не связали, только заперли. Помещение достаточно тесное. А два цептора и стрега — не боерские увальни. Да даже этот дурной грант. Не пара человек нужна, чтобы скрутить. Значит враг рассчитывает на что-то иное. И если с магией ничего поделать нельзя, то по крайней мере нужно бодрствовать, чтобы эти Оракулы и их слуги не воспользовались сном пленников. Судя по всему, их магия была со снами как раз и связана. Ну а думать о том, что их могут легко усыпить, как там — в лесу — не нужно. Вообще сейчас лучше поменьше думать обо всём.

Люди, в довольно нелепых, на взгляд Брайда, широких балахонах словно и не замечали диковины, деловито суетились вокруг, просто проходили мимо, иногда коротко приветствовали друг друга. Как — Брайд разобрать не мог. Но понимал — они все тут маги. Но не чувствовал ни отвращения ни негодования. Только холодное любопытство наблюдателя.
«Подойди»
Приказ был очевиден. Приказ был для него. Брайд шагнул вперёд, теперь уже ощущая необходимость, даже потребность приблизиться к синему чуду.
Люди в забавных балахонах расступались перед ним, чуть кланяясь. Не подобострастно, просто выражая почтение.
Он вытянул руки, позволяя им погрузиться в синеватое свечение диковины, лёгкой дымкой окружающее её. И отпрянул назад — руки показались ему чужими. Холёные, узкие кисти с длинными тонкими пальцами. Множество колец, едва ли не по два на каждом.
Кто-то толкнул в спину, раздался озорной, почти мальчишеский смех. Брайд переступил с ноги на ногу, попытался обернуться, но отчего-то не смог. Снова протянул руки, повинуясь приказу диковины — это ведь она приказала? — или вот этому толчку в спину. И задохнулся от восторга, когда свечение поползло по рукам к груди, животу, обнимало, окутывало. Великолепно, невероятно. Только ради этого можно жить.
Или умереть.

Дорога уткнулась в лес. Как и всё тут, ненормальный совершенно. Деревья росли, казалось, прямо из камней, их массивные корни тянулись местами и по поверхности, ползли, как щупальца диковинных чудищ, сплетались и расходились вновь. И, как уже замечалось не раз в Пустых землях, были только деревья и разноцветные мхи. Ни травинки, ни куста.А потом Брайд увидел то, что не хотел бы видеть никогда. Случайно приглядевшись вдруг к одному особенно замысловатому корню, он заметил, что глубокие борозды на коре напоминают ему что-то… знакомое. Сначала он принял это за игру теней и влияние усталости. Потом подумал, что чужак вновь решил потешить его иллюзиями. Но остановившаяся рядом Тайлисс шумно выдохнула и пробормотала:— Демоны Предела… Тут что — лица?Множество будто вырезанных в коре ликов, искажённых гримасами ужаса. Рельефных, выпуклых, страшных в своей реалистичности, как творение безумного скульптора.— Да хватит пялиться! — гаркнул на них Тахори. — Удивляются они мерзости магической. Тут весь лес такой, а что это за дерьмо, никто не знает. Пошли, стемнеет скоро.
Брайд поспешно отвернулся и дальше уже старался поменьше вглядываться в переплетение корней и стволы деревьев, которым сейчас неровный сумеречный свет придал особенно зловещий вид. Надеялся только, что ночевать в таком лесу не придётся. Разве можно спать, ощущая мёртвые взгляды этих… посмертных масок. Хотелось бы верить, что посмертных, отгоняя дурное и ужасающее предположение о том, что Запретная магия в своей дикой пляске смешала живых людей и деревья.