Грозовой перевал

Он никогда и не узнает, как я его люблю! И люблю не потому, что он красив, Нелли, а потому, что он больше я, чем я сама. Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя — одно; а душа Линтона так отлична от наших, как лунный луч от молнии или иней от огня. <...> Я не могу этого выразить, но, конечно, и у тебя и у каждого есть ощущение, что наше "я" существует — или должно существовать — не только в нас самих, но и где-то вовне. Что проку было бы создавать меня, если бы я вся целиком была только здесь? Моими большими горестями были горести Хитклифа: я их все наблюдала, все переживала с самого начала! Моя большая дума в жизни — он и он. Если всё прочее сгинет, а он останется — я ещё не исчезну из бытия; если же всё прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше её частью. Моя любовь к Линтону, как листва в лесу: знаю, время изменит её, как меняет зима деревья. Любовь моя к Хитклифу похожа на извечные каменные пласты в недрах земли. Она — источник, не дающий явного наслаждения, однако же необходимый. Нелли, я и есть Хитклиф! Он всегда, всегда в моих мыслях: не как радость и не как некто, за кого я радуюсь больше, чем за самое себя, — а как всё моё существо.