ОКР под контролем. Как выйти из сумрака навязчивых мыслей к ясности в своей жизни

Однажды вечером в 1947 году Говард Хьюз обедал с актрисой Джейн Грир в ночном клубе Ciro’s на бульваре Сансет в Лос-Анджелесе. В какой-то момент он извинился и отошел в уборную. К удивлению Грир, он провел там целых полтора часа. А когда наконец вернулся, то поразил ее тем, что был мокрым с головы до ног.

– Что с тобой случилось? – спросила она.

– Ну, – ответил Хьюз, – я запачкал кетчупом рубашку и брюки, поэтому пришлось выстирать их в раковине.

Потом он попытался высушить одежду, развесив ее на стенке туалетной кабинки. А когда снова оделся, то не смог выйти из уборной. «Я не хотел прикасаться к дверной ручке. Пришлось ждать, пока кто-нибудь войдет».

Если верить Питеру Брауну, соавтору Пэт Броски по книге Howard Hughes: The Untold Story («Говард Хьюз. Нерассказанная история»), Джейн Грир больше ни разу не ходила с ним на свидания.

Говард Хьюз и правда был эксцентричной личностью, но не безумцем. Он страдал от обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР) в классической тяжелой форме. К концу жизни, в 1976 году, болезнь окончательно измотала его. Последние дни он провел в полной изоляции на верхнем этаже отеля Princess в Акапулько, запершись в практически стерильном номере, который был больше похож на больничную палату.

Темные шторы на всех окнах не давали солнечному свету проникнуть в помещение: Хьюз боялся, что иначе внутрь могут попасть микробы. Еду ему приносили помощники, чьи руки были обернуты в салфетки, а порции взвешивали и нарезали определенным образом.

Ходили слухи, что его состояние было вызвано наркотиками, сифилисом или деменцией. На самом деле столь странное поведение – это симптомы серьезной формы ОКР.

К сожалению, во времена Говарда Хьюза от ОКР не было лечения. Пройдет еще десяток лет, прежде чем это расстройство свяжут с активностью головного мозга.

В другом случае муж испытывал непреодолимую потребность повторять одни и те же простые предложения в течение нескольких часов. Делал он это в присутствии жены, которая должна была подтвердить, что он произнес каждое слово правильно и с нужной интонацией. Когда жена пыталась увильнуть от этого, муж просто запирал двери. В конце концов он стал запирать ее в ванной, а сам вставал под дверью и повторял предложения. Надеясь на то, что так он быстрее оставит ее в покое, жена время от времени кричала из-за двери: «Хорошо!» или «Правильно!». Это злило его еще больше: муж был уверен, что жена ему лжет. Однажды ей удалось сбежать из дома, сесть в машину и выехать со двора. В этот момент муж выбежал из дома, кинулся ей под колеса и заставил остановиться. Он победил.

Другая женщина была одержима идеей, что двадцать лет назад муж ей изменил. Когда она напрямую обвинила его и обозвала грязной свиньей, супруг все отрицал. В итоге ревность перешла грань клинически адекватной и привела к госпитализации. Вернувшись домой, эта женщина начала страдать от сильнейшей компульсии, связанной с уборкой. В конце концов восемьдесят процентов их с мужем дома стали непригодны для жизни, потому что за шестнадцать часов больная успевала привести к «достаточно чистому» виду лишь двадцать процентов площади. Когда муж приходил с работы, она требовала, чтобы он сразу же раздевался, – тогда она сама мыла его и дезинфицировала с головы до ног. Объясняла она свое поведение тем, что давняя интрижка сделала мужа грязным, – и пусть вычистить его от внутренней грязи невозможно, от внешней она сможет. Это давало женщине чувство контроля.
Во время терапии выяснилось, что куда больше, чем подозрения в измене, пациентку беспокоил тот факт, что их шестилетняя дочь, ее любимица, продолжала открыто проявлять привязанность к «гулящему» отцу. Постепенно женщине стало лучше, она перестала компульсивно убираться, но заявила при этом, что прекратила выполнять свои нелепые ритуалы только потому, что у нее в коленях развился артрит (этот диагноз так и не был подтвержден). Она даже убедила мужа ходить вместе с ней на занятия танцами, сказав, что при артрите ей это будет полезно.

Кристофер обнаружил, что его родители не в состоянии понять, что такое ОКР, и просто советуют ему «пытаться всегда думать о хорошем». Отсутствие понимания привело к тому, что у них с отцом часто случаются конфликты на этой почве. «В какой-то момент мне запретили посещать врача, потому что, по мнению родителей, у меня нет никаких проблем и пора бы уже завязывать “со всей этой психиатрией”». Несколько месяцев спустя Кристофер убедил родителей позволить ему посещать группу в Калифорнийском университете, где я познакомил его с методом «Четыре шага». Он продолжает работать над собой и регулярно приходит на наши встречи.