
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Книга поднимает вопрос глубокого неравенства между странами, как в современном мире, так и в исторической перспективе. Почему жизнь граждан в одних странах относительно благополучна, тогда как жители других стран страдают от проблем бедности и, иногда, от вооружённых конфликтов и высокого уровня насилия в обществе? По мнению авторов, причина неравенства заключается в качественных институциональных различиях, которые складывались десятилетиями и веками. Дело не в географии, культуре или религии, а в институтах.
Забегая вперёд, скажу что данная теория показалась мне достаточно убедительной, даже если в ней много обобщений и она неизбежно упускает из поля зрения какие-то другие важные факторы. Авторы сами говорят, что иногда им приходилось жертвовать «многими интересными деталями».
Показывается на примерах роль экстрактивных и инклюзивных институтов. Если сильно упростить, вам повезло, если вы живете в обществе с развитыми инклюзивными институтами. Обилие и разброс примеров в книге, кстати, может несколько утомлять.
Аджемоглу и Робинсон полагают, что на протяжении истории возникали точки перелома которые способствовали созданию (относительно) инклюзивных институтов. Эти точки и специфическое стечение обстоятельств открывали для отдельных стран путь к инклюзивности, но они ничего не гарантировали. Ни в одном из государств, где сформировались эти институты, ничто не было предопределено и история могла пойти другим путем.
К историческим точкам перелома относятся «чёрная смерть», т.е. чума, выкосившая огромное количество людей в XIV в. и приведшая к кризису феодализма в Европе; трансатлантическая торговля; промышленная революция, начавшаяся в Англии и по-разному отразившаяся в разных частях света.
Кризис феодализма создал окно возможностей, но в итоге привёл к институциональной дивергенции между западной и восточной Европой. Если страны западной Европы постепенно ушли от крепостной зависимости, то в восточной Европе произошло вторичное закрепощение крестьян и, как следствие, усиление экстрактивности.
Первой страной, вставшей на путь инклюзивности, стала Великобритания. Уже при Тюдорах в Англии были предприняты первые реальные шаги в этом направлении. Эти шаги были сделаны вопреки воли королей и королев. Монархи из династии Тюдоров стремились упрочить свою власть и тем самым укрепить абсолютизм, но в обществе набирали оборот силы, способные противостоять этим тенденциям. Английский парламент был достаточно силён, чтобы не позволить монархам решать важные вопросы кулуарно. В этом значимое отличие Англии от Франции и Испании. Несмотря на многие сходства (во Франции были Генеральные Штаты, а в Испании кортесы в качестве аналога английского парламента), французам и испанцам не удалось на том отрезке истории начать путь к инклюзивности. В обеих странах укрепился абсолютизм.
Важнейшей вехой стала «Славная революция», произошедшая на британских островах в 1688 г. Она ознаменовала поражение сил, стремящихся к реставрации абсолютизма и победу плюрализма. Конечно, плюрализм и инклюзивность экономических и политических институтов в то время в Англии были по современным понятиям очень ограниченными, но это был ключевой этап, ознаменовавший перелом и обеспечивший в будущем значительные преимущества для Великобритании. Степень инклюзивности далее лишь росла.
Инклюзивные институты обеспечивают права частной собственности и равенство перед законом, создают стимулы к предпринимательской деятельности и обеспечению населения работой, поощряют инновации. Для инклюзивности характерно расширение политических прав, что может произойти на точке перелома, хотя и не факт, что произойдёт. Многое зависит от множества мелких факторов. Революции и слом старых институтов, как известно, могут привести к созданию на их месте ещё более репрессивных структур.
Создание инклюзивных структур часто сопровождается т.н. «созидательным разрушением», которого боятся элиты при авторитаризме. Этот страх заставляет их препятствовать созданию инклюзивных институтов.
Показательна самая первая глава книги, где авторы показывают как разница в институтах отражается на разнице в жизни на примере двух пограничных районов. Один в Мексике, другой в США. Еще более наглядным примером, как институциональные различия могут влияют на уровень жизни в географически и культурно близких регионах, стали Южная и Северная Корея.
Политические и экономические институты взаимосвязаны, и могут как укреплять друг друга в направлении инклюзивности, так и закреплять экстрактивный характер развития.
Согласно авторам, экстрактивный рост имеет свой потолок и не может быть устойчивым, в отличие от роста, который опирается и порождается инклюзивными институтами. Один из примеров - - экстрактивный рост, который имел место в СССР.
Различиями в институтах авторы объясняют разницу между Японией и Китаем в XIX веке. Япония стала первой азиатской страной, приобщившейся к индустриальной революции.
Фактор, без которого не получится построить инклюзивные институты, - - политическая централизация. Слабая политическая централизация препятствует созданию таких институтов.
Не обходят стороной авторы и тему колониализма и последствий, которые он принёс для Африки и Азии.
Экономический рост одних может усиливать экономическую отсталость других. Работорговля закрепила экстрактивный путь в Африке.
Авторы соединяют экономику, историю и политические аспекты. Один из рассказов, который мне запомнился связан с завоеваниями испанцев в Новом Свете. Меня (приятно) удивил тот факт, что уже в то время были люди, которые не боялись критиковать жестокость по отношению к местному населению. В частности, католический cвященник Бартоломе де Лас Касас резко отзывался о деятельности испанских конкистадоров в Южной Америке.
То, как колониальные власти организовали жизнь в Южной Америки, сказывалось и продолжает сказываться на жизни людей в этих странах и в наше время. Любопытно, что, например, в такой стране как Колумбия, сегодня наблюдается смесь инклюзивности и экстрактивности, которую поощряют вооружённые группировки (как левого так и правого толка), контролирующие определённые районы страны.
Авторы объясняют, почему французская революция и славная революция в Англии стали критическими точками перелома и способствовали движению к инклюзивности, тогда как этого не произошло в обществах с долгой экстрактивной историей. В Англии и Франции сформировались широкие коалиции, которые в реальности хотели изменений, там были сильны торговцы, предприниматели, имелся частный сектор. Иная картина сложилась, например, во многих странах Африки. Вместо широкий коалиции там возникали узкие группы, которые стремились получить максимальную власть. Положительным исключением стала Ботсвана, где после обретения независимости начали формироваться инклюзивные институты и эта страна имеет достаточно высокий доход на душу населения, сравнимый с некоторыми странами восточной Европы.
В условиях экстрактивности власть сулит огромные барыши, что становится большим соблазном для отдельных личностей заполучить всю полноту власти. Одним из последствий высокого уровня экстрактивности может стать гражданская война, как это случилось в Сьерра Леоне.
В книге встречаются повторения, и если хочется получить очень сжатое представление об идеях авторов, а времени на всю книгу нет, можно прочесть последнюю главу. Приведу оттуда цитату, которая подытоживает задачи авторов в данной книге.


Интересная макроэкономическая теория о влиянии инклюзивных институтов и политического плюрализма на благосостояние государства. В книге рассматривается множество примеров развития и упадка разных государств в разные периоды. Для общего развития неплохой материал, но уж больно затянутый и вызывающий ощущение топтания на месте. Лично мне она не показалась убедительной на все 100%, ментальность нации тоже нужно учитывать, на мой субъективный взгляд. В целом для понимания каких-то происходящих в мировом порядке вещей подойдёт.

Список самых бедных стран мира столь же выразителен и характерен, что и список самых богатых. Если составить список из тридцати самых бедных на сегодняшний день стран, то окажется, что большинство из них расположены в Африке южнее Сахары. Несколько стран из этого списка — Афганистан, Гаити, Непал — хотя и не находятся в Африке, имеют важные общие черты с африканскими странами, о чем мы поговорим ниже. Если вы немного углубитесь в историю, то увидите, что список самых богатых и самых бедных стран пятьдесят лет назад несильно отличался от сегодняшнего. Сингапур и Южная Корея не были среди самых богатых, немного иной была и группа самых бедных стран, но общая картина будет удивительно похожа на ту, что мы наблюдаем сегодня. Ситуация сто или сто пятьдесят лет назад была такой же: примерно те же самые страны были как наверху, так и внизу списка.

Развращает ли вообще власть человека — это вопрос спорный, но лорд Актон был, безусловно, прав, когда говорил, что «абсолютная власть развращает абсолютно».

Эти политические институты включают как составную часть конституцию и политический строй (например, демократический), но не ограничиваются ими. Они также включают способность государства регулировать общественные процессы. Не менее важно рассмотреть в более широком контексте, как именно власть распределена в обществе: каковы возможности различных групп граждан ставить общие цели и добиваться их, а с другой стороны — ограничивать другие группы граждан в достижении их целей.
















Другие издания


