Дом страха (#3) (формат клатчбук)

Первый раз войдя в свою комнату после похищения, Эбигейл ощутила такое невероятное облегчение, что все ее мускулы вдруг разом стали ватными. Она ухитрилась добрести до своей кровати и опасливо улеглась на нее. Голова все еще болела, пусть даже с того грозового вечера, когда она ею ударилась, прошла уже неделя. Всю эту неделю она провела в больнице.
Эбби была рада вновь оказаться со своими родителями, но пребывание в больнице до предела вымотало ей нервы, и она не раз ловила себя на том, что начинает безудержно плакать. Все думали, что понимают. Она ведь через столько прошла. И у нее сотрясение мозга. Так что слезы вполне объяснимы.
Но ничего-то они не понимали. Она попыталась объяснить это всего лишь раз, своей матери, но сразу же увидела замешательство у нее в глазах.
После целой недели полного одиночества в едва освещенном подвале всего казалось слишком. Слишком много врачей, медсестер и психологов. Слишком много детективов и агентов ФБР, задающих ей вопросы. Слишком много друзей и родственников, постоянно навещающих ее с подарками. Слишком много света.
И Эбигейл все никак не могла свыкнуться со своей так называемой «славой». Грейси сказала ей, что «все на свете» знают, кто она такая. И пусть она считала это преувеличением, но видела саму себя слишком на многих телеканалах, чтобы оставаться в неведении. Ее мама пыталась уберечь ее от всего этого, но это было невозможно. Семь разных пациентов больницы и две медсестры попросили сделать с нею селфи. Несколько раз к ней пытались пробраться репортеры.
Едва только получив новый телефон, Эбигейл сразу зашла на свой аккаунт в «Инстаграме», увидела знаменитые фото с требованиями о выкупе и тысячи комментариев — и тут же вышла. Ей пришлось дать легкое успокоительное, чтобы помочь заснуть в ту ночь.
Все, чего ей хотелось, — это свернуться калачиком на своей кровати, и чтобы мама сидела рядом, гладя ее по волосам.
И вот теперь ее наконец отпустили домой. Она лежала на кровати, уставившись в потолок.
— Эбби, не хочешь чего-нибудь попить? Или поесть? — спросила ее мать, стоя в дверях. У нее был этот тон — Эбигейл уже научилась в последнее время его распознавать. Мама волновалась, но старалась этого не показывать.
— Нет, спасибо, — отозвалась она. — Я не голодна.
Эбигейл теряла вес — это тоже беспокоило ее родителей. Частично причиной было сотрясение, которое вызывало у нее дурноту, и стоило съесть чуть побольше, как сразу приходила тошнота. А частично — просто полная каша в голове.
Мать подошла и поцеловала ее в лоб. А потом вышла, практически на цыпочках, словно звук ее шагов тоже мог показаться слишком громким при столь хрупком состоянии дочери.
Просигналил ее телефон. Эбигейл глянула на экран. Сообщение от Грейси.
«Уже дома?»
Она набрала: «Ну да, только пришла».
«Все в школе про тебя спрашивают».
Девочка уставилась на экран, вся сжавшись. Вот так теперь все и будет? Она пойдет в школу, и люди будут постоянно говорить про похищение, расспрашивать ее про него, интересоваться, как она себя чувствует, перешептываться у нее за спиной?
Не может все это просто… наконец кончиться?
«Ясно. Скажи им, что я ок», — написала она.
«Помнишь, как я рассказывала тебе про новые штаны Саманты? Которые она постоянно носит?»
«Ну да».
«Угадай, кто сегодня пришел в школу в ТАКИХ ЖЕ штанах».
«Не знаю. Кайла?»
«Нет. Миссис Хьюбер!!!»
Эбигейл хихикнула. «OMG[46]», — набила в ответ. И вдруг осознала, что смеется впервые с тех пор, как сбежала от похитительницы. Это было… приятно.
Глубоко вдохнув, она опять зашла на свой аккаунт в «Инстаграме». Ее лицо — мрачное, с опухшими глазами — уставилось на нее с экрана. И эта мерзкая подпись, заканчивающаяся хештегом #ЭбигейлУНас.
Отметив фото, удалила его. А потом и остальные, размещенные похитителями.
Эти фотки никуда не денутся. Они были повсюду — в новостных статьях, блогах, ими делились в «Инстаграме», «Фейсбуке», «Твиттере»… Но на ее собственном аккаунте ей они ни к чему.
После секундных колебаний Эбигейл встала перед окном своей спальни, подняла телефон и щелкнула несколько фоток. Просмотрела их в «Галерее». Далеко не лучшие селфи в ее жизни, но одна фотка вроде неплоха.
Она загрузила ее. На минуту замешкалась, то начиная набирать подпись, то стирая ее и пытаясь написать что-то еще и тут же стирая тоже. Наконец просто написала «#ЭбигейлУжеДома» и нажала на «Поделиться».

Елена встала, вдруг полная энергии, качая головой и бормоча что-то себе под нос. Провела его в маленькую тесноватую спаленку. На матрасе с грязноватым постельным бельем лежал маленький лэптоп и пластиковый пакет на «молнии», полный какой-то травы. Плюхнувшись на матрас, Елена открыла лэптоп.
Приподняв бровь, Митчелл показал на пакет.
— Это ваше? — спросил он.
Елена бросила на него мимолетный взгляд.
— Ну да, — ответила она. — Это чай.
— Ну-ну.
— Понюхайте, дядя.
Митчелл вздохнул, подобрал пакет, открыл и понюхал. Жасмин. Самая приятно пахнущая вещь в квартире.
— Люблю пить чай, дядя. Да и по-любому вы ведь здесь не для того, чтобы замести меня за чай или за траву, верно? Ща посмотрим.

— Но этот мужик — японец.
— Он наполовину норвежец, наполовину китаец, — устало произнес Тайлер.
— Ну ладно… и все-таки. В смысле, он похож на…
— Это всего лишь имя, — перебил его Тайлер. — Вот мои родители едва не назвали меня Саурон. Это же не значит, что я из Мордора.
— Серьезно? Они и вправду думали назвать тебя Саурон? — переспросил Фаулер.
— Это перед самым последним отбором.
— И много вариантов осталось под конец?
— Там было три имени, — ответил Тайлер.
— Ого! Повезло тебе.
Тайлер кивнул.
— Это точно, — согласился он. — В смысле… расти под именем Саурон было бы… просто ужасно.
— А вот Боб — нормальное человеческое имя.
— Спасибо.
Оба посидели, уставившись на синий «Форд Фиеста».
— Хотя было бы круто, — задумчиво произнес Фаулер. — Говорить всем, что мой напарник — Темный Властелин…

Тайлер предпочел промолчать. Фаулер был достойным напарником, вправду достойным. Конечно, не без тараканов в башке, но у кого их нет? Самое важное, что он был надежным парнем, и Тайлер мог слепо довериться ему, когда ситуация грозила выйти из-под контроля.
А еще Фаулер обладал идиотским чувством юмора и был немного расистом. И что с того? К примеру, у предыдущего напарника Тайлера воняло изо рта. Это может показаться совсем незначительным изъяном, но проведите-ка четырнадцать часов в одной машине с таким парнем — и быстренько запроситесь в отставку.

— Здрасьте, это детектив Шор из отдела полиции Гленмор-Парка. Это «У Тони»?
— Ну да. Что вам надо, детектив?
— Просто короткий вопросик. Лайонел Коул не пробегал ли мимо вас вчера вечером?
Секунда молчания.
Ханна закатила глаза.
— Я не собираюсь его арестовывать, — заверила она в трубку. — Просто хочу подтвердить его алиби по совершенно другому делу.
— А-а, ясно. Ну да, он был здесь. Пронесся перед витриной быстрей, чем какой-нибудь чертов Дорожный Бегун[14], болтая хером. Реально не пойму, как он у него вообще не отвалился в такой колотун. Он был практически малиновый. В смысле… Все-таки мороз на дворе. Парень натурально чокнутый.

— Я не похищаю маленьких девочек, — буркнул Лайонел, глядя в пол.
— Было бы хорошо, если б кто-нибудь видел вас вчера вечером, — продолжала Ханна.
— А?
— Кто-нибудь вас видел?
— Угу.
— Вы опять пробегали мимо кафе «У Тони»? — прозорливо поинтересовалась Ханна, бросив выразительный взгляд на Лайонела, который, приподняв брови, покосился на нее в ответ.
— Угу.
— В какое время?
— Да вроде около половины девятого, — пробормотал Лайонел.
— Ладно, мы это обязательно проверим. И постарайтесь держаться подальше от неприятностей, договорились?
Голый поднял взгляд.
— Так вы меня не арестуете? — спросил он.
Ханна ухмыльнулась.
— Никакого ущерба не причинено, — отозвалась она. Помогла ему встать, сняла с него наручники и направилась к выходу.
Клинт тихо последовал за ней, и они сели в машину.
— Выходит, этот малый регулярно такое проделывает? — спросил он.
— Точно.
— Так что нам остается проверить, не жаловался ли кто-нибудь на голого мужчину, пробегающего мимо… кафе «У Тони», — продолжил он. — А потом…
— Не будет никаких жалоб, — перебила его Ханна. — У Лайонела с этой кафешкой в некотором роде симбиоз.
— Простите?
— Жрачка «У Тони» отвратная. а кофе даже еще хуже. Люди ходят туда, потому что знают: есть хороший шанс полюбоваться, как Лайонел пробегает мимо.
Клинт уставился на нее.
— Серьезно?
Ханна кивнула.