Стихотворения

Эти строки врезались мне в память еще в те славные времена, когда Гомер для меня существовал в детском изложении с картинками, а потому про список кораблей я знать ничего не знала. Но меня так поразило, что кто-то решил написать стихи о Гомере и его историях, я действительно была восхищена этой идеей. В то время каждая книга для меня существовала обособленно, а тут вдруг раз и оказалось, что Мандельштам "знаком" с Гомером. Удивительное открытие для ребенка.

Я не могу сказать, что он был самым любимым моим поэтом, нет, пальма первенства всегда принадлежала Бродскому, от текстов которого у меня мурашки по коже. С Мандельштамом было иначе. Впервые он попался мне на глаза, когда я по уши зарылась в родительские книги в поисках кого-то из классиков. Знать о нем ничего не знала, да и стихи то я тогда не особо любила. И, само собой, в 12 лет невозможно по-настоящему прочувствовать поэзию, но я так старалась. Меня завораживал ритм в его стихах, как впрочем завораживает и до сих пор. Мне и правда хотелось понять.

И вот, мне 27 - я вновь читаю и перечитываю целый сборник. И да, мне пришлось прочитать его дважды, чтобы хоть как-то уложить внутри себя такое море стихотворных мыслей и чувств. До этого времени, если мне и попадались стихи, то это никак не было чтением от корки до корки. Скорее потребность на секунду погрузиться в другой мир... тянет что-то внутри и идешь к шкафу, достаешь наугад что-нибудь с полки поэзии, открываешь и читаешь, потом проскакиваешь вперед на пару десятков страниц и опять читаешь.

Странно это, читать стихи от начала книги и до конца. Если не делать паузы между стихотворениями, то они все сливаются в беспрерывный поток рифм и уже не приносят ни удовольствия, ни чего-то более глубокого, но если делать паузы слишком часто или чрезмерно их затягивать, то чтение превращается в муку, поскольку появляется потребность везде "отыскать смысл" и "понять, что хотел сказать автор". Я вообще всегда была сторонником мнения, что поэзию надо чувствовать. Не так важно, что там на самом деле хотел сообщить Мандельштам, куда важнее те чувства, которые его строки будят во мне.

Так уж вышло, что во время чтения Мандельштама - мое самое первичное ощущение это ностальгия. Притом я могу не знать/не помнить то или иное стихотворение, но все равно испытываю ностальгию. И очень люблю его за то, что он так много и часто пишет о Риме, о Греции, о Шотландии, о древних временах... в общем, люблю за ощущение волшебства, которым для меня наполнены эти стихи.

Как ни странно, но я никогда не обращалась к Мандельштаму в моменты тоски. Не ассоциируется он у меня с отчаянием, печалью и одиночеством, хотя у него безусловно трагическая нотка присутствует практически в каждом стихотворении. Скорее, для меня это легкая грусть, такая светлая светлая. Мне импонирует то, как тонко он подходит к словам. Его стихи никогда не бьют точно в цель, никогда не бросают вызов... о нет, на мой взгляд это скорее тексты, которые очень аккуратно подбираются поближе, он не перст указующий как Маяковский, после чтения которого есть ощущение, что на тебя накричали. Мандельштам мягко и плавно подводит читателя к волнующим его проблемам, не тащит силой, не старается пробить стену непонимания, не его это стиль. Но не успеваешь оглянуться и вот уже Древня Греция разлеглась прямо у твоих ног. И ласточка бьет крылом. И где-то там шуршит солома. И как-то так оказывается, что достаточно всего пары строк и ты пропал, пропал в этих бесконечных переливах.

Он прекрасно пишет о природе и сразу чувствуется, как сильно он любит природу, как много вдохновения черпает в ней. И если так подумать, то учитывая его страшную судьбу, крайне удивительно, что я не воспринимаю его поэзию как пропитанную болью. Наверное все дело в том, что даже в самые отчаянных своих строках он все равно восхищен жизнью. Если бы я была хорошо подкованным литературным критиком, знатоком поэзии, просто ценителем и тем, кто умеет правильно углядеть суть проблемы, я бы безусловно ощутила, что Мандельштама крайне волнует человек и его способность противопоставить себя чему-либо, будь то природа, смерть, зло или любовь. Но мне никогда не хватит слов, чтобы соорудить такой полный и настоящий анализ. Остается удовлетвориться тем, что мне удалось ухватить самым краешком сознания - его удивительное умение ценить жизнь и слово, с помощью которого он творил настоящие чудеса.

Что вообще я могу сказать о его умении выражать себя через рифмованные строки? О, я в восхищении. Я готова пасть ниц и поклясться, что это прекрасно. Что немногие поэты способны затронуть меня настолько сильно. Что я испытываю острое чувство сожаления, ведь так давно не читала стихи вообще и его стихи в частности. И я готова дать зарок, что надо это срочно исправлять.

Воспоминания детства пронизаны сказочной и ясной ритмикой стихов Пушкина, в подростковом возрасте был резкий Пастернак и мятущийся Маяковский, в годы романтический юности сердце трепетало ритмами серебряных поэтесс, позднее были Блок, Гумилев, Бродский... Сейчас я отчего-то стихов не читаю, это грустно, ведь кровь еще помнит восторженное биение стихотворного ритма, когда каждая эмоция облекалась в не просто в слова, но в поэзию.
И вот Мандельштам...
Робкие, но хлесткие, воздушные, образные, одновременно телесные, часто физиологичные, временами наивные, отчаянно смелые, философичные и капризные - очень разные стихи. Тягучая, напевная поэзия, очень спокойный ритм, само смирение и мудрость. Кротость в сочетании с отчаянной смелостью, бездумным протестом - из этих контрастов складывается общее ощущение детской вздорности и ей же присущей чистоты и остроты ощущения окружающего мира, внезапно переходящее в меланхоличную обреченность, в философичность присущую уже совсем другому возрасту.
Неоднозначное впечатление. А хочется определенности. Хочется большей категоричности. Эти стихи, все ходили вокруг да около, да так и не нашли ко мне дорожки.

Поэт Серебряного Века, признанный и опальный, лирик и трибун, - он дитя своего времени, каждое его стихотворение,- это капля любви, сострадания, боли - правда во всём, до конца, которая не всегда бывает приятна власть придержащим. Был запрещён, теперь вернулся: "Я вернулся в мой город, знакомый до слёз, До прожилок, до детских припухлых желёз"... Каждое стихотворение - как исповедь: "И когда я усну, отслуживши, Всех живущих прижизненный друг, Он раздастся и глубже и выше - Отклик неба - в остывшую грудь". Осип Мандельштам! Его имя звучит как колокол, его стихи находят отклики в душе, не оставляя места равнодушию. Он родину любил, старался быть на передовой: "Я не хочу средь юношей тепличных Разменивать последний грош души, Но, как в колхоз идёт единоличник, Я в мир вхожу, - и люди хороши". Его стихи, как море, спокойное и ласковое, бурное, шумное, грозное... его стихи - на все времена.

У этого сборника стихотворений Осипа Мандельштама слишком уж пафосное перенасыщенное предисловие. Фразы накручены и перекручены так, что периодически приходилось по несколько раз перечитывать их, чтобы понять, о чем речь. Немножко портит впечатление, если честно.

Сам сборник чудесный, структурирован по временным периодам, часть стихотворений приводит меня в бешеный восторг, к части я достаточно равнодушна, часть мне вовсе не нравится, но в любом случае сразу виден поэтический талант, которому невозможно не поклоняться. В школе, начав знакомство с Мандельштамом с поразившего меня стихотворения "Я по лесенке приставной...", я даже пыталась ему подражать - не только ему, конечно, и другим поэтам Серебряного века, но и ему в том числе. До сих пор люблю это стихотворение. А еще одно из самых любимых - "Ленинград".

И напоследок два интересных факта. Первый: когда я читала этот сборник, папа, не видя названия, только по обложке, решил, что я читаю фантастику. Второй: в магистратуре я прослушала курс лекций по молекулярной генетике наследственных болезней, который читал потомок Осипа Мандельштама.

Вірші російського поета 20 століття, якого влада СССР недооцінила.
Почнемо з того, що за вірш "Мы живём, под собою не чуя страны" (де Осип засудив тоталітарний режим Сталіна), автора заарештовували 1934 вперше (перебував у Воронежі), а вдруге — 1938 р. за "антирадянську діяльність" і відправлений на Владивосток.
По-друге, місце знаходження його могили досі невідоме. Він помер від тифу 27.12.1938, не дожив до свого 48-річчя. До весни його тіло лежало не похованим, потім його разом з іншими мертвими в'язнями скинули у загальну могилу (цитата жінки Надії Яківної: "а в 1938 году — арест, лагерь и безымянная могила, вернее, яма, куда его бросили с биркой на ноге").
По-третє, в кінці книги є "Моё завещание" від жінки Осипа Надії Яківної, де вона з біллю пише про те, "что сделало для него государство, чтобы отнимать сначала пятьдесят, а потом все сто процентов его литературного наследства", як держава займалася такою справою як "уничтожение рукописей, отобранных при обысках, разбитые негативы его фотографий, испорченные валики с записями его голоса". Надія розповідає, що багато рукописів було втрачено, бо люди, яким Надія давала на зберігання ці рукописи, загинули в таборах. Надія ж, за її словами, вивчила напам'ять всю прозу і вірші Мандельштама, бо "могло случиться, что бумаги пропадут, а я — уцелею". На жаль, архів, який зберігався у Надії, після її смерті був конфіскований у 1983 р. КГБ.
Дана книга містить збірку віршів Мандельштама, а також дещо з дитячих і жартівливих віршів і віршів, які не публікувалися в окремих радянських виданнях.
Найбільше зі збірки мені сподобалися такі вірші як: "Мы живём, под собою не чуя страны", "Стихи о неизвестном солдате", "Мы с тобой на кухне посидим", "О, как мы любим лицемерить", "Твоим узким плечам под бичами краснеть".
Поезія Мандельштама незвична, багатогранна, у нього дуже цікаві порівняння, філософська, її можна тлумачити по-різному, можливо, через це і актуальна, але дуже точна. Напрям, в якому він писав спочатку називають символізмом, а з 1912 він писав у напрямі акмеїзму. Починає він зі символів, тяжіє до модних символістів (наприклад, вірші "Мой тихий сон, мой сон ежеминутный", "Музыка твоих шагов"), згадує Верлена, Тютчева, зустрічається образ змія (вірш "Змей"). Далі в поетиці Мандельштама відчувається тяжіння до акмеїзму: поезія звільняється від туманності, неясності, набуває конкретики, серед тем з'являється африканська тема, синтез міфу і сучасності, згадки Шекспіра (на якого акмеїсти орієнтувалися), природна тематика, прийняття життя таким, яким воно є, багато іменників. Яскраві приклади поезії акмеїзму — вірші Мандельштама: "Египтянин", "Американка", "Нотр-Дам", "Черепаха", "Ласточка". Вірші 30-х років наповнені інтересом до експериментів, більш індивідуальні: "Рим", "Тайная вечеря".
Мандельштам створив оригінальну, абсолютно нестандартну, наскрізь метафоричну поетичну мову: "клейкой клятвой пахнут почки", "пароход с петухами по небу плывёт", "небо вечери в стену влюбилось", "свою голову ем под огнём". Обігравання та зміна готових елементів мови — один з ключових прийомів Мандельштама. Його вірші можуть здатися незрозумілим, але цим вони і цікаві, ви можете інтерпретувати його поезію по-своєму. В текстах — тьма алюзій, ключів, інтертекстуальності. Його поезія часто пов'язана з попередніми культурними дискурсами: "широкий ветер Орфея", "останься пеной, Афродита", "греки сбондили Елену". Можна зосередитися на сенсі тексту, тому що він теж щось говорить сам по собі, навіть якщо всі слова вам чужі. Не бійтеся, якщо виникне ситуація, в якій ви не зможете зрозуміти вірш Мандельштама. Це нормально, ви могли не опанувати всі ті культурні знання, які мав Мандельштам. Мандельштам змусить вас думати над його віршем, шукати розгадку, в той же час, навіть якщо ви її не знайшли — покаже вам, що не обов'язково кожній цитаті приписувати певний сенс.