Остатки былой роскоши

Но раз люди потянулись к прекрасному, хотят посидеть среди предметов старины, соприкоснуться с ней, директор решила: пусть соприкасаются.

Удобно спихнуть ничтожество собственной натуры на жену, но Арнольд Арнольдович в этом вопросе остался честен.

Тогда разгневанный мэр, не получив ожидаемых советов, разгонял их чем придется по кабинету, задумывался, снова тянулся к шкафу, где стояла родимая бутылка.

Его залы, любовно украшенные сотрудниками, днем привечают посетителей, которых, к сожалению, слишком мало, чтобы на средства от проданных билетов содержать музей, вечерами здесь можно послушать классическую музыку.

Обе дамы вытанцовывали с лихостью папуасов, подпрыгивающих на раскаленных угольях, размахивали юбками, обнажая целлюлит на ляжках, и визжали.

Пришел протест с первыми шагами капитализма, так сказать, родился на радостях, что рутинная формация сменилась прогрессивной.

Между прочим, танцы на столах – это протест против оков застарелой морали.

Ну не видит женщина разницы между финансовым банком и банком данных, зато она плясунья отличная.

Им предстояло убрать зал, помыть посуду, но было приказано: нос не высовывать, а если кто что увидит «не того», глаза закрыть и забыть.

Медведкин глубоко вдохнул свежего воздуха, в котором угадывалось приближение дождя, и снова про себя посетовал на положение в газете.