The Circle

Она всë стоит в кабинке, ждет мужчину, хотя знакома с ним только шапочно, и он, похоже, хочет лишь дрючить ее в максимально странной обстановке. Ну и почему она здесь?  Хочет, чтоб он отымел ее в туалете, хочет понимать, что ее отымели в туалете, на работе, и что знать об этом будут только они двое.

Послать Мэй грустный смайлик, ткнуть пальцем в эту кнопку, вот так выстрелить в нее - это все равно чтоубийство.

- Взгляни в разбитое зеркало, треснувшее или потерявшее куски, - что ты увидишь?
Мэй наконец разглядела логику. Любая оценка, любое суждение, любая картина, основанная на неполной информации, всегда будут ложны.

• Искаженное и разбитое отражение, - ответила она.
• Вот именно, - сказал Бейли. - А если зеркало целое?
• Мы увидим все.
• Зеркало ведь не врет, так?
• Само собой. Это же зеркало. Реальность.
• Но зеркало правдиво, только если цело.

- Кого любим, того и губим, - сказал он, и его лицо нависло над нею темным пятном. Будто сообразив, что он такое сказал, Кальден откашлялся. - Ну, короче. Так мои родители говорили. А они меня любили беззаветно.

... с полнотой участия приходит полнота знаний.

Мы следи за безопасностью детей, мы следим за их успеваемостью. Мы просто переплетаем эти две нити - и наконец познаём ребёнка целиком. Это и есть простота - а также, если позволите, полнота.

Я знаю, что скрытность - элемент, ну, короче говоря, аберрантного поведения. У скрытности дурные корни, в ней нет ни света, ни щедрости.

Знать, чтобы исцелить; делиться, чтобы знать .

«Большинство людей променяли бы всё, что знают, всех, кого знают, весь мир отдали бы за то, чтоб их видели, чтоб их признавали, чтоб их даже, может, запомнили. Мы все понимаем, что умрем. Мы все понимаем, что мир огромен, а мы крохотны. И нам остается лишь надеяться, что нас увидят или услышат, хотя бы на миг».

«И после каждого очередного цифрового загула ты это понимаешь. Выматываешься, пустеешь, иссякаешь».