Ваша оценкаЦитаты
Аноним23 февраля 2016 г.Если человек способен пронести одной рукой некую тяжесть несколько шагов - он может нести, тащить эту тяжесть бесконечно - появится третье, десятое дыхание.
2237
Аноним26 сентября 2015 г.Каждый из нас привык дышать кислым запахом поношенного платья, пота – еще хорошо, что слезы не имеют запаха.
2111
Аноним5 января 2014 г.Мочеиспускание? Но недержание мочи - массовая болезнь в лагере, где голодают и доходят. Какое уж удовольствие от такого мочеиспускания, когда с верхних нар на твое лицо течет чужая моча - но ты терпишь. Ты сам лежишь на нижних нарах случайно, а мог бы лежать и наверху, мочился бы на того, кто внизу. Поэтому ты ругаешься невсерьез, просто стираешь мочу с лица и дальше спишь тяжелым сном с единственным сновидением - буханками хлеба, летящими, как ангелы на небесах, парящим полетом.
2245
Аноним6 декабря 2013 г.Я ... с тех пор, как стал взрослым живу по важной заповеди: "Не учи ближнего своего". На манер евангельской. Всякая судьба - неповторима. Всякий рецепт - фальшив.
2249- Аноним4 декабря 2013 г.
Человек счастлив своим уменьем забывать. Память всегда готова забывать плохое и помнить только хорошее.
2197 
Аноним20 июля 2013 г.Читать далееМы знали, что такое научно обоснованные нормы питания, что такое таблица замены продуктов, по которой выходило, что ведро воды заменяет по калорийности сто граммов масла. Мы научились смирению, мы разучились удивляться. У нас не было гордости, себялюбия, самолюбия, а ревность и страсть казались нам марсианскими понятиями, и притом пустяками. Гораздо важнее было наловчиться зимой на морозе застегивать штаны - взрослые мужчины плакали, не умея подчас это сделать. Мы понимали, что смерть нисколько не хуже, чем жизнь, и не боялись ни той, ни другой. Великое равнодушие владело нами.
2196- Аноним20 июля 2013 г.
Я давно научился засыпать раньше, чем согреются ноги, - когда-то я этого не мог, но опыт, опыт... Сон был похож на забытье.
2186 
Аноним17 февраля 2013 г.Читать далееЯзык мой, приисковый грубый язык, был беден, как бедны были чувства, еще живущие около костей. Подъем, развод по работам, обед, конец работы, отбой, гражданин начальник, разрешите обратиться, лопата, шурф, слушаюсь, бур, кайло, на улице холодно, дождь, суп холодный, суп горячий, хлеб, пайка, оставь покурить — двумя десятками слов обходился я не первый год. Половина из этих слов была ругательствами. Существовал в юности, в детстве анекдот, как русский обходился в рассказе о путешествии за границу всего одним словом в разных интонационных комбинациях. Богатство русской ругани, ее неисчерпаемая оскорбительность раскрылась передо мной не в детстве и не в юности. Анекдот с ругательством выглядел здесь как язык какой-нибудь институтки. Но я не искал других слов. Я был счастлив, что не должен искать какие-то другие слова. Существуют ли эти другие слова, я не знал. Не умел ответить на этот вопрос.
Я был испуган, ошеломлен, когда в моем мозгу, вот тут — я это ясно помню — под правой теменной костью — родилось слово, вовсе непригодное для тайги, слово, которого и сам я не понял, не только мои товарищи. Я прокричал это слово, встав на нары, обращаясь к небу, к бесконечности:
— Сентенция! Сентенция!
2473
