Отец Кармоди

Изредка раздавались резкие скрежещущие звуки, испускаемые «драконом» или «кербером» и очень похожие на те, которые издаёт вконец износившийся старый автобус по дороге на свалку. Однажды Калл видел даже «кентавра» с сильно прогнувшейся спиной.
Даже на таком расстоянии он показался Каллу жалким и грязным, с безнадёжно сбитыми копытами и понурым взглядом — совсем
как отчаявшийся безработный. Время от времени в город захаживал один из «кентавров». С собой он приносил не лук и стрелы, чтобы
терзать осужденных, но каменную чашу для подаяний.
Пословица с неожиданным смыслом. Будь лошади нищими...

-— Что на этот раз вызвало землетрясение? — спросил Калл.
— Снова стихийное бедствие в Китае, — ответил врач, и из-под бровей цвета бурого навоза на пациента упал его печальный взгляд. Приглушенный голос с хрипотцой выдавал его крайнее утомление, когда он давал льюисово объяснение.
Полмиллиона душ, заключённых в плотное тело, переправились накануне вечером в ад. И аду пришлось расширяться, чтобы вместить их всех. Отсюда растягивание бесконечной; но все же ограниченной вселенной. Отсюда тот толчок, сорвавший с места буддийский город; глубокие трещины в земле, колебания почвы, заставившие раскачиваться, а иногда даже падать здания.

Когда-то человек мог упасть с края земли. Так сказал ему один старожил. Но с тех пор все изменилось. Не к лучшему. Ад — это нечто среднее между земными представлениями и адской действительностью. А здесь, похоже, от любых компромиссов только хуже.
— Подавитесь вы своим компромиссом! — пробормотал Калл.
Бесполезно. Давиться приходилось ему самому. Он продолжил свой завтрак, с отвращением глядя вокруг. Четыре каменные стены (но не тюремные), каменная кровать, каменная скамья, каменный стол, изготовленные соответственно из гранита, диорита, вулканического туфа, известняка. Каменный стол с желобами в тех местах, куда эонами (?) «враги рода человеческого» клали хитиновые руки. Каменная скамья с выемкой посередине, где тысячелетиями ёрзали чешуйчатые или ороговевшие зады.
Его завтрак. Кварцевая миска, наполненная супом из манны, в котором плавали похожие на волосатую лапшу грубые бурые волокна листьев каменного дерева.

Несмотря на факты, которые свидетельствовали об обратном, ему с трудом верилось, что он в аду. Мир, в котором он оказался, не был сверхъестественным. Этот мир был твердым, как камень; грязным, как земля; вонючим, как отбросы и немытые тела, — физический мир, который подчинялся физическим законам... хотя кое-что в нём объяснить было не так просто. Теперь он знал, что мир этот не был метафизическим; здесь всё имело объяснение и действовало по объективным законам. Те же причины и следствия, что правили на Земле, правили и здесь.

Помните анекдот о мальчике с золотым винтом в пупке? Как он всю жизнь мучился, пытаясь догадаться, для чего этот винт? Как стыдился, что отличается от всех людей, как прятал его от чужих взглядов? Если помните, в конце концов он нашел психиатра, который посоветовал ему вернуться домой и позвать во сне волшебную фею? И фея Титания соскользнула по лунному лучу и подарила ему серебряную отвертку. Вывинтив золотой винт, он почувствовал себя на вершине блаженства, став нормальным человеком, получив возможность жениться, не опасаясь, что невеста станет над ним смеяться. И, позабыв свои тщетные попытки разгадать смысл золотого винта, очень счастливый, он поднялся со стула, чтобы взять сигарету... и у него отвалилась задница.

Деньги использовались только для покупки вещей сверх гарантированной нормы. Кроме того, деньги, как и сегодня, были показателем престижа и общественного положения. В какой-то момент правительство подумывало о полной отмене денежных знаков, но исследования показали, что деньги обладают огромным психологическим значением. Сохранили и подоходный налог, хотя правительство совсем не нуждалось в деньгах, – потому что размер налога, который выплачивал человек, определял его престиж и также потому, что это давало правительству возможность изымать из обращения большие количества денежных знаков.