Devourer of Men: A Captain Hook, Crocodile, and Wendy Darling Reimagining

Я перестаю слушать на версии про фею-крестную (в наших местах фей-крестных не бывает), и улавливаю ровное биение сердца прямо за дверью судомойни.
Кто-то подслушивает.
Дыхание такое же ровное, как и биение сердца. Этому кому-то подслушивать не привыкать. Они не боятся, что их поймают. Интересное отношение, когда подслушиваешь разговор зверя.

Почему меня мучает совесть?
Эверленд никогда не любил меня. Так почему же, дьявол меня забери, я чувствую ответственность за него?

С любым проявлением эмоций нужно обращаться как с гноящейся раной — нужно избавиться от всех ее признаков, сначала удалив инфекцию, а затем прижечь незаживающие края.

Рок не отрываясь смотрит на меня в течение нескольких долгих секунд, и хотя его лицо ничего не выражает, лишь сигарета поднимается к губам, я уже чувствую знакомое напряжение в его теле.

Это напряжение океана перед самым штормом.

Он собирается убить этого человека.

В свое время я сталкивался с двумя такими ведьмами. Первая из них чуть не убила меня. Вторая вытащила меня из штанов, потом из рубашки, а потом убедила меня в том, что я попугай. Несколько месяцев после этого я жаждал крекеров, а не арахиса.

Его глаза встречаются с моими. Он не произносит ни слова, но я все равно их слышу, эти слова.

Он никогда не делал ничего такого, что мог бы счесть хорошим. Он никогда не делал ничего такого, что, по его мнению, одобрил бы его отец.

Позади нас четыре трупа, и мостовая выглядит как скотобойня. Пусть стража, возможно, и патрулирует эту часть города без особого энтузиазма, но рано или поздно кто-нибудь обязательно пройдет мимо.

Крокодил смеется. Его смех эхом отражается от стен.

— На самом деле, это удачная встреча.

— Да ладно? И почему?

— Потому что я голоден.