Excommunicado

— Жизнь продолжается, Джейн. Чем скорее ты это примешь, тем скорее выберешься из тьмы.

Провожая его обтянутую в угольно-чёрный пиджак спину уже нетаящимся взглядом, я досадливо поджимаю губы, потому что чувствую, как где-то внутри, словно в бесконечной пещере, куда не забраться, начинает просыпаться желание, которое никогда не должно было проснуться: ещё часом ранее я думала о союзе с врагами Рамиреса, а теперь хочу узнать его по-настоящему.

Человек страшен и безграничен в своей жестокости, если ему нечего терять.

Хороший адвокат чувствует любое малейшее изменение интонации и настроения человека. Отличный же адвокат знает наперед, в чём причина этих изменений.

– Человек сам создаёт свою судьбу, Джейн, – его дыхание медленно восстанавливается, как и утерянное в страсти самообладание. – И ты не поняла главного: когда это окончательно произойдёт, когда ты превратишься в сотни осколков, – именно я буду рядом.

Держи врагов близко, а соображающих хорошеньких адвокатов ещё ближе.

Но мне ещё никогда не хотелось так сильно продемонстрировать кому-то свою преданность. Перехватить бразды правления, но только для того, чтобы дать верную поддержку.

— Я помню твои слова про информацию, - тихо говорю с печальной улыбкой, когда в разуме всплывает обрывок нашего разговора в машине. — Получается, ты всё равно вооружён против меня.
— А какой в этом смысл, если... — Альваро кладёт ладони на поверхность секретера по обе стороны от моего затрепетавшего тела, отчего я отказываюсь в плену.
Вижу, что ему трудно даются следующие слова, но он всё же произносит их, глядя в мои глаза прожигающими своими исподлобья:
— ...если ты имеешь надо мной власть?

— Я видела... многое, — сглатывая, едва слышно произношу я, вспоминая всё то, что довелось лицезреть самой.
— Не видела ты больше, Джейн.