Ересь Хоруса. Том II. Полет "Эйзенштейна". Фулгрим. Сошествие Ангелов

...Она с трудом отползла от бочки и горько зарыдала. Омерзение, вызванное совершенными ею поступками, грозило разрушить ее и без того надломленный разум.
Мысли метались на грани безумия, пока из пучины сознания не всплыло имя, за которое она уцепилась, словно за якорь: Остиан… Остиан… Остиан…
Держась за это имя, как утопающая за соломинку, она поднялась на ноги, кое-как умылась и побрела к студии Остиана, все еще в слезах и в крови. Он пытался ей помочь, но она отвергла предложенную поддержку, зато теперь, проклиная себя за запоздавшее прозрение, поняла, что его намерениями двигала любовь.
Остиан мог ее спасти. Добираясь до его мастерской, она молилась, чтобы Остиан не отвернулся от нее сейчас. Ролета на дверях была приоткрыта, и Серена застучала ладонью по рифленому металлу.
— Остиан! — закричала она. — Это я, Серена… Пожалуйста, разреши мне войти!
Остиан не отвечал, и Серена до крови разбила руки о металл, всхлипывала, выкрикивала его имя и умоляла о прощении. Не дождавшись ответа, она в отчаянии нагнулась и проползла под ролетой.
Знакомый страшный запах заставил ее замереть, пока измученные глаза не рассмотрели зловещую картину.
— О нет! — в ужасе прошептала Серена при виде тела Остиана, наколотого на блестящий меч, торчащий из великолепной статуи.
Подбежав ближе, она упала перед ним на колени.
— Прости меня! — закричала Серена. — Я не ведала, что творю! Пожалуйста, Остиан, прости меня!
Последние остатки разума Серены не выдержали и сдались перед новым жестоким испытанием. Вскочив на ноги, она положила руки на плечи Остиана.
— Ты любил меня, — прошептала она. — А я этого не замечала.
Серена закрыла глаза и обняла тело Остиана, чувствуя в груди острый кончик меча.
— Но я тоже любила тебя, — произнесла она и со всех сил прижалась к нему.

В этом кошмарном мире тьмы Утраченным детям было велено размышлять об их изгнании из рая, и горечь поражения изказила их красивые черты до того, что ни один человек не мог взглянуть на них без отвращения. Чудовищ оставили жить в исполинских крепостях из черного камня, где они лелеяли мечты о мести своим врагам.
Таковы были легенды, поведанные Девами Битвы, предупреждавшими свой народ не сбиваться с верного пути, чтобы Утраченные Дети не вернулись и не осуществили долгожданную месть.
Были ли эти мифы аллегорическими иносказаниями или повествовали о подлинных исторических фактах, не имело значения, поскольку Утраченные Дети действительно вернулись в облике легионов Воителя.