Чапаев и Пустота

Делать вид, что сомневаешься в реальности мира — самая малодушная форма ухода от этой самой реальности.

— Если ты захочешь стать четвертым, ты не им станешь, а тем, кто захотел им стать. А это большая разница. Ведь ты прокурором становишься не тогда, когда хочешь им стать, а тогда, когда говоришь себе в душе: «Шурик, ты говно». А уже потом твой внутренний адвокат замечает, что только что был прокурором.

Внутренняя Монголия называется так не потому, что она внутри Монголии. Она внутри того, кто видит пустоту, хотя слово «внутри» здесь совершенно не подходит. И никакая это на самом деле не Монголия, просто так говорят.
— А как увидеть пустоту?
— Увидьте самого себя, — сказал барон.

Я решил, что галлюцинирую, но потом сообразил, что если то, что я вижу — галлюцинация, то вряд ли она сильно отличается по своей природе от всего остального.

— Петька! — позвал из-за двери голос Чапаева, — Ты где?
— Нигде! — пробормотал я в ответ.
— Во! — неожиданно заорал Чапаев. — Молодец! Завтра благодарность объявлю перед строем. Все ведь понимаешь! Так чего весь вечер дурнем прикидывался?

— Так как же ты, Петька, дошел до такой жизни, что спрашиваешь меня, своего боевого командира, всегда ли то, что происходит у тебя в голове, это то, что происходит у тебя в голове, или не всегда?
— Софистика, — сказал я и выпил. — Софистика чистой воды.

Скажи я, что говорю о снисхождении красоты к безобразному и страдающему, он сразу задал бы мне вопрос о том, осознает ли себя красота, и может ли она оставаться красотой, осознав себя в этом качестве. А если бы в виду имелась красота, не осознающая себя, то о каком снисхождении могла идти речь?

В ее красоте было что-то отрезвляющее, что-то простое и чуть печальное; я говорю не о том декоративно-блудливом целомудрии, которое осточертело всем в Петербурге еще до войны — нет, это было настоящее, естественное, осознающее себя совершенство, рядом с которым похоть становится скучна и пошла, как патриотизм городового.

его щеки обветрились и налились румянцем, словно несколько зим подряд он с большой пользой для здоровья катался на коньках.

-А потому, Петька- слушай меня внимательно,- потому что и воск, и самогон могут принять любую форму, но и сами они- всего лишь формы.

-Формы чего?

- Вот тут фокус. Это формы, про которые можно сказать только то, что ничего такого, что их принимает, нет. Понимаешь? Поэтому на самом деле нет ни воска, ни самогона. Нет ничего. И даже этого "нет" тоже нет.