The sun also rises

Так зачем же вы задаёте мне дурацкие вопросы, если вам не нравятся ответы?

Человек никогда ничего не знает, правда?

Он еще мог быть великим, но от сознания этого бой быков уже не становился, как прежде, счастьем.

— Один бык бежал по кругу и перебрасывал всех через барьер.
— Человек двадцать унесли в лазарет, — сказал Майкл.
— Ну и утречко! — сказал Билл. — Полиция то и дело забирала самоубийц, которые так и лезли прямо на рога.

— Слышали? Muerto! Умер. Он умер. Рог прошел насквозь. Захотелось весело провести утро. Es muy flamenco.
— Печально.
— Не вижу, — сказал официант, — не вижу в этом ничего забавного.

Es muy flamenco - это уже слишком.

— Что-нибудь случилось во время encierro?
— Я всего не видел. Один из толпы серьезно ранен. (...).
— И все ради спорта. Ради забавы.

Encierro - прогон быков из корраля в цирк.

Я встал. Голоса их доходили до меня откуда-то очень издалека. Все казалось каким-то скверным фарсом.

Из цирка доносились крики. Каждый крик означал, что бык кинулся на толпу. По силе крика можно было определить, насколько страшно то, что там происходит.

Все, что случилось, могло случиться только во время фиесты. Под конец все стало нереальным, и казалось, что ничто не может иметь последствий. Казалось неуместным думать о последствиях во время фиесты. (...).

Шла фиеста, и она продолжалась семь дней.

Фиеста началась по-настоящему. Она продолжалась день и ночь в течение семи суток.