Человек недостойный

Разлад между богатством и бедностью — избитая тема, но я все еще считаю ее одной из вечных тем в драмах.

Все, что связывало нас с Цунэко, — единственная ночь. Она мне не принадлежала. Незачем было ни дорожить, ни сожалеть, ни питать еще какие-либо сильные чувства.

Да, ранить может и счастье. Поэтому, пока я еще не ранен, мне не терпелось поскорее расстаться.

Я был не в состоянии выжить в одиночку.

Когда просишь людей о чем-нибудь, первым делом их следует рассмешить.

Вместо того, чтобы сидеть в этой промозглой комнате без окон, мне было легче окунуться в раскинувшееся снаружи море незаконности, чтобы поплавать в его водах и вскоре утонуть.

И все же в людском сердце таилось нечто более непостижимое и пугающее. Утверждать, что это алчность, было бы недостаточно, что тщеславие — тоже, как и сочетание похоти и алчности: я чувствовал, что на самом дне мира людей есть не только экономика, но и что-то неизвестное, странно схожее с кайданом.

И выпивка, и курение, и продажные женщины — неплохие средства, чтобы рассеять, пусть и ненадолго страх перед человеческими существами.

Его «страстью» как раз и было его безразличие.

Пребывание в замешательстве указывало на нашу принадлежность к одному и тому же виду.