Человек недостойный

В речах Палтуса - а, собственно, так говорят в этом мире все люди была какая-то заумь - витиеватая, туманная, позволяющая в любой момент ретироваться; такое осторожничанье, практически бессмысленное, а также мелочные торги

всегда ставили меня в тупик, я сводил такие разговоры к шутке, иначе говоря, отдавался воле других, признаваясь в собственном поражении

Естественно, никому не нравится, когда его ругают, когда на него злятся, но мне в искаженном злобой человеческом лице видится истинная звериная - сущность, и человек-зверь кажется мне страшнее нравом, чем лев, крокодил или дракон.

Будь ты и семи пядей во лбу,даже сыном божьим Иисусом-огромное значение имеет,где,перед кем ты играешь:одно дело-в родном доме,и совсем другое-в чужом краю.

Как говорится, взбодрит сердца, погрязшие в тоске, лишь легкий хмель от чашечки сакэ.

С тех пор я стал укрепляться во мнении, что общество и отдельный индивидуум в чем-то тождественны.

Большинству женщин при виде вас невольно хочется сделать для вас что-нибудь... Вы всегда такой робкий и вместе с тем смешной... Порой видно, что вы одиноки и пали духом, но это лишь подстегивает женское сердце.

Преступление и наказание. Достоевский. Эти слова мелькнули в голове, и меня вдруг осенило. А если этот господин Дост не считал «преступление» и «наказание» синонимами, а поставил их рядом как антонимы? Преступление и наказание – между ними нет ничего общего, они совершенно несовместимы.

В мире много несчастных людей, несчастных по-разному, нет, можно без преувеличения сказать, что мир из одних только несчастных и состоит, но эти люди могут открыто выразить так называемому обществу протест против своих несчастий, и «общество» с готовностью поймет его и отнесётся с сочувствием.

— Ой, уморил! В том-то и обаяние твое, что ты шутишь с ужасно серьезной миной.
Но я не шучу! Я говорю серьезно!