Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно

Таню спасло то, что потом нас приняли в пионеры. Когда учительница спросила: «Ребята, как вы считаете, кто из нашего класса не достоин стать пионером?», все замолчали. Хотя на этот раз они уже точно знали, кто не то чтобы не достоин, а кого ни в коем случае брать не надо. Но у нас был классный час, и все знали, что чем меньше на нем выступаешь, тем быстрее отпустят домой. Но я так никогда не считала. Потому что готовилась стать настоящим пионером. Хотела еще раз отдать сердце Ленину, очень серьезно к этому относилась. Поэтому подняла руку, а учительница внимательно посмотрела на нее, не заметила и сказала: «Завтра сбор в девять». По моей руке, взметнувшейся в воздух, она, наверное, поняла, что я сейчас не то чтобы признаюсь недостойной и даже предложу сжечь себя на пионерском костре на глазах всей школы, а попросту предложу не принимать в пионеры весь класс, поименно докажу, почему так надо сделать, и даже внесу предложение об исключении из партии самой учительницы.

17 июл. 2009 г

Или вот еще случай был.

Одна моя знакомая, которая работает в кино и занимается актерами, поехала со своим мужем в заграничную поездку.

На контроле их начали досматривать, проверять личные вещи.

Муж мялся рядом и кряхтел про то, что кого-то ловят.

Сумочку протрясли, пронюхали, просветили насквозь и начали щупать руками.

И тут до девушки доходит, что накануне знакомый режиссер дал ей травы.

Она ее положила в сумку и забыла.

И, стоя на контроле, понимает, что это – все. Сходили за хлебушком, съездили на пляж.

Рядом стоит муж, ничего не знает, мнется и кряхтит.

Женщина-таможенница-проверяющая берет сумку, запускает туда руку и начинает осмотр.

С этого момента у моей знакомой события развиваются очень медленно, как в кино, когда в подробностях хотят показать смерть героя, которого выбрасывают с 22-го этажа. Она одновременно следит за руками женщины-таможенницы-проверяющей и вспоминает, кто ей рассказывал историю про то, что сына знакомой заловили с травой, а потом адвокат отмазал и где найти этого адвоката.

Она видит, как медленно расстегиваются кнопки, открывается молния, раздвигаются матерчатые отделения, пальцы перебирают мелкие вещи, открывается кошелек и она уже представляет, как руки натыкаются на маленький целлофановый пакетик, женщина-таможенница-проверяющая берет его в руку и…

И тут из сумки моей знакомой, которая занимается актерами, вываливаются фотографии актеров. Она их тоже накануне положила в сумку и забыла.

И женщина-таможенница смотрит на мою подругу, которая стоит с белым лицом, и видит, что у нее такое выражение, будто ее скинули с 22-го этажа. Потом она смотрит на рядом стоящего мужа, быстро понимает ситуацию по-своему, судорожно собирает фотографии мужчин в сумку и отдает подруге.

20 дек. 2008 г

У нас с мамой была зеленая пластинка Юрия Антонова, и мы с ней жили в городе Рубцовске Алтайского края. Это было, наверное, хорошее время. Мама начинающий врач, папа где-то пьет, а я маленькая с белобрысой башкой. Мама оставляла меня одну, когда ее вызывали ночью в роддом, и боялась, что я проснусь, а дома никого. Один раз я проснулась и орала так, что соседи вызвали маму срочно обратно домой. Она приходила и всегда сильно пахла больницей. Моя мама ужасный человек и не любит меня вообще. Она поднимала в садик рано утром под гимн Советского Союза. Я не хотела страшно, а она говорила: «Алеся, прекрати! Что ты как маленькая?» И когда я ее просила принести ребеночка из роддома понянчиться на один вечер, то никогда не приносила. Это же так просто: взяла бы вечером любого ребеночка, принесла, я бы его в пеленочки заворачивала, играла, а утром бы она вернула его обратно и никто бы ничего не заметил. Я бы его даже не поцарапала.

У нас с мамой была зеленая пластинка Юрия Антонова. Мама включала ее, отворачивалась и якобы смотрела в окно, чтобы я не видела, как она плачет. За окном был частый сектор, шел дым из труб. Окна в квартире всегда покрывались льдом изнутри, из них дуло. А Юрий Антонов пел свои прекрасные песни, он был очень популярным исполнителем эстрады. Он был недостижимым, недосягаемым. Где-то там далеко и весь в огнях сцены. А мама работала в роддоме города Рубцовска и выбирала, что купить на обед: пирожок с капустой или капусту без пирожка.

В этом году я снимала новогоднюю программу, где Юрий Антонов пел одну песню с той зеленой пластинки. Мама как раз приехала, потому что я сильно болела и нужно было ставить уколы. Мама знает, как я не люблю уколы и страшно их боюсь. Но она все равно их ставила и говорила: «Алеся, прекрати! Что ты как маленькая?!» Я прятала шприцы, ампулы, и мама не верила, что мне 28 лет.

К сожалению, это очень несолидно – приводить маму на съемочную площадку. Так не принято. У нас все на съемочной площадке были солидные и всегда вели себя так, будто им без разницы, кого снимать. Тем более, мама сама не хотела идти. Она боялась, что там все из Москвы, а она как эта.

Она сидела за режиссерскими мониторами и смотрела, как я говорю: «А сейчас внимание! Приготовились! Камеры! И начали!» И Юрий Антонов начинал. Я говорю: «Стоп!» И он прекращал. А потом опять: «Начали!»– и он пел. И так весь день. Мама к концу уже освоилась и пританцовывала на стуле, раскачивала головой и подпевала. А в конце все плюнули на то, что они солидные люди и побежали фотографироваться с Юрием Антоновым. Он уже уходил, потому что со всеми сфотографировался, а я толкала маму из другого конца павильона и шипела ей на ухо: «Мама, прекрати! Что ты как маленькая?!» И было все равно, кто и что подумает. Потому что это моя мама. У меня мама ростом 156 и вся круглая. Когда я обнимаю маму, то кладу голову на ее макушку.

Фотография получилась просто прекрасная. Мама стоит с совершенно неестественным выражением лица и подпирает Юрия Антонова своей большой грудью. Когда мама берет младенцев, то даже не держит их, а просто кладет себе на грудь, и они не кричат, а начинают водить глазами и соображать, что происходит. Мама на фотографии стоит с таким лицом, с которым она один раз висела на доске почета на городской площади. Немножко торжественная, стесняющая, с видом «что вы, не стоит, я ничего такого не сделала, спасибо вам, но не надо, я не хотела, просто так получилось, есть люди намного лучше меня, вот, например, Валентина Михайловна тридцать лет проработала в роддоме».

Но я-то ее знаю. Я-то видела, с каким лицом она может быть. Как она может запросто поднять человека в детский сад под гимн Советского Союза или засадить ему укол. За то время, пока мы живем в разных городах, мама научилась проверять мою жизнь по телефону двумя вопросами.

1. У тебя есть деньги?

2. Ты не беременна?

Мама, я не беременна, и у меня есть деньги. И у меня все хорошо! Я тебя люблю сильно-сильно. Ты стоишь на фотографии с Юрием Антоновым, и он понятия не имеет, что ты за человек. И как ты слушала его зеленую пластинку в городе Рубцовске. И как мы туго жили. И как ты с сожалением сказала после съемочного дня: «Какой же он уже не молодой!» И как я с сожалением подумала, глядя на тебя, то, чего никогда не скажу.