Gone with the Wind: in 2 vols. Volume 2

И, сильная духом своего народа, не приемлющего поражения, даже когда оно очевидно, Скарлетт подняла голову. Она вернет Ретта. Она знает, что вернет. Нет такого человека, которого она не могла бы завоевать, если бы хотела.

Как, оказывается, легко родить ребенка и как мучительно – не родить!

Не хочу я утруждать себя. Когда я надеваю новую шляпку, у меня все цифры вылетают из головы.

— Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести, — сказал он. — Если бы те, кто разжигает войны, не объявляли их священными, какой дурак пошел бы воевать? Но какие бы лозунги ни выкрикивал ораторы, сгоняя дураков на бойню, какие бы благородны ни ставили перед ними цели, причина всех войн одна. Деньги. Все войны, в сущности, — драка из-за денег.

Я никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины.

Хорошо, когда рядом мужчина, когда можно прижаться к нему, почувствовать крепость его плеча и знать, что между нею и безмолвным ужасом, наползающим из мрака, есть он. Даже если он молчит и лишь неотрывно смотрит вперёд.

На крушении цивилизации можно заработать ничуть не меньше, чем на создании ее.

Сильные люди не любят свидетелей своей слабости.

Я любила образ, который сама себе создала, и этот образ умер, как умерла Мелли. Я смастерила красивый костюм и влюбилась в него. А когда появился Эшли, такой красивый, такой ни на кого не похожий, я надела на него этот костюм и заставила носить, не заботясь о том, годится он ему или нет. Я не желала видеть, что он такое на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм, а вовсе не его самого.

... лжец будет лгать всю жизнь, вор так и останется вором, но люди редко убивают больше раза в жизни.