Евгений Онегин (миниатюрное издание)

В ней сердце, полное мучений,
Хранит надежды темный сон

Кокетка судит хладнокровно,
Татьяна любит не шутя
И предается безусловно
Любви, как милое дитя.
Не говорит она: отложим —
Любви мы цену тем умножим,
Вернее в сети заведем;
Сперва тщеславие кольнем
Надеждой, там недоуменьем
Измучим сердце, а потом
Ревнивым оживим огнем;
А то, скучая наслажденьем,
Невольник хитрый из оков
Всечасно вырваться готов.

Мечтам невольная преданность,
Неподражательная странность
И резкий, охлажденный ум.
Я был озлоблен, он угрюм;
Страстей игру мы знали оба;
Томила жизнь обоих нас;
В обоих сердца жар угас;
Обоих ожидала злоба
Слепой Фортуны и людей
На самом утре наших дней.

Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает;
Но и любовь мелодия...

Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.

(глава вторая)

Ты с этим шел ко мне
И мог остановиться у трактира
И слушать скрипача слепого! - Боже!
Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.

Второй Чадаев, мой Евгений,
Боясь ревнивых осуждений,
В своей одежде был педант,
И то, что мы назвали франт.
Он три часа по крайней мере
Пред зеркалами проводил
И из уборной выходил
Подобный ветреной Венере,
Когда, надев мужской наряд,
Богиня едет в маскарад.

Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного вина,
Кто не дочел ее романа...

Как женщин, он оставил книги,
И полку, с пыльной их семьей,
Задернул траурной тафтой.