Муму. Рассказы и повести

Очень забавно устроен человек. То, что не случилось, но могло бы случиться обладает для нас гораздо большей притягательностью, чем все то, что с нами было. Так и в любви. Не сложившаяся любовь, пережившая только намек на нее будет помнится всю жизнь, как нечто волшебное, утерянное, как потерянный рай. Любовь не сложившаяся, но полная страданий, ссор, расставаний, боли - всегда будет вспоминаться только в отрицательных красках, даже если в ней было много прекрасных, светлых моментов. А любовь, которая стала семьей и бытом почему-то вспоминается вообще очень редко. Действительно, что о ней думать, что о ней вспоминать и размышлять, если все сложилось, дети давно ходят в школу, жена печет котлетки и встречает мужа с работы? Максимум, о чем удастся понастольгировать - это об ушедшей молодости и силе любви. Вот так и оказывается, что первая, даже не любовь, а только намек на любовь, оказывается для нас самым сладостным и горьким воспоминанием, потому что мы вольны воображать себе, как прекрасно все могло бы сложиться, мы можем построить себе сколько угодно прекрасных воздушных замков и переселиться туда мысленно, ведь там все будет гораздо лучше, чем в жизни. Если же упасть с небес на землю и вообразить реалистичный сценарий развития Первой Любви, если бы ничто ей не помешало, то мы опять вернемся к быту, семье, стабильности и скуке. Интересно мы, все-таки устроены.

Ася - прекрасная повесть! Перечитала ее с огромным удовольствием! Язык - чудесен, описания - прекрасны, и история заставляет вспомнить и свою не сложившуюся Первую Любовь, свое разочарование и ностальгию по не случившемуся. Как часто какая-нибудь незначительная мелочь, маленькая ошибка, может бросить тень на всю последующую жизнь...

Тургенев в молодости и, частично, в зрелом возрасте, ещё застал крепостное право в России. При том, что русский письменный язык Тургенева очень красивый и практически современный нам (в сравнении даже с текстами Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Гоголя, Тютчева, не говоря уже о Державине, Карамзине, Ломоносове). Благодаря этому, возникает такое ощущение, что читая Тургенева как бы разговариваешь со своим современником. Или точнее - образованным и литературно подкованным человеком эпохи позднего СССР.

Тем интереснее читать свидетельства как бы нашего современника, а реально - человека жившего в эпоху отмены крепостного права - об этом самом крепостном праве.

В роли такого свидетельства выступает как раз этот рассказ - о двух крепостных знакомого автору помещика. Эти двое - достаточно неординарные люди, выбивающиеся из будто серой массы крепостного крестьянства. Являясь во многом антиподами, они при этом достаточно хорошо взаимно ладят, потому что как бы дополняют друг друга и при этом они достаточно разумны, чтобы понимать выгоду от такого взаимодополнения. Не буду далее подробно рассказывать о них, иначе буду спойлерить, так как основное повествование рассказа крутится вокруг персон двух этих мужиков.

Что меня особенно заинтересовало в рассказе - обращение ко многим бытовым подробностям жизни крестьян той эпохи. Я не могу о себе сказать, что сильно симпатизирую феминизму. Но тот махровый крестьянский патриархат, который прослеживается в рассказе, даже меня коробит. Приведу два примера.

Так, упоминается практика скупки тряпья, пеньки у крестьян, наверное для нужд производства бумаги на бумажной фабрике. Опытные скупщики старались покупать все это именно у женщин и делали это скрытно, так как мужчины женам запрещали подобное, продавая всё это сами, оставляя наверное деньги себе и с жёнами похоже никогда не делились. Естественно, те хотели иметь хоть какие-то свои деньги, стараясь втайне от мужей продавать всё это скупщикам, которые у женщин в результате скупали продаваемое ими дешевле, чем если бы имели дело с мужчинами, имея здесь свою выгоду. Естественно, мужики узнавая об этом, били и своих женщин, и скупщиков.

Другой пример - семьи Хоря. Ясно показано, что Хорь и его сыновья женщин за людей просто не считали. Престарелая жена Хоря имела прескверный характер, отрывалась на невестках и животных. Её характерные поступки - любовь к постоянной ругани и склонность избивать животных. Приводятся примеры как она специально подзывала к себе ласково дворовых собак, чтобы огреть их кочергой. Но видя подобное скотское отношение к ней и вообще к женщинам в их семье, трудно удивляться тому, что её характер на старости лет оказался столь испорчен. Эмоциональная и моральная деформация женщин, которые более чем мужчины восприимчивы обычно к окружающему социуму, в таких тяжёлых условиях вполне понятна.

У меня есть приятельница, которая за первые годы нашего общения просто умучала меня фразой о том, что первая любовь никогда не бывает навсегда. Я с ней спорила всякий раз, пытаясь доказать что бывает по-разному. Сейчас, когда мне уже не 17-19, я могу признать, что нет в моем окружении ни одного человека, у которого первая любовь бы к этому времени уже не закончилась. Правда это не означает, что я не верю в то, что всяко бывает)

К чему я это вспомнила? А к тому, что все три повести Ивана Сергеевича, о которых и пойдет речь именно об этом - о первой любви. О любви, которая успевает очаровать, но не успевает развернуться в полную силу, раскрыться, проявить себя, а вместо того теряется под влиянием каких-то внешних обстоятельств, или несмелости, нерешимости...

Первая любовь у всех очень разная - и у Аси, и у Володи, и у Дмитрия Санина - разная, но как близка она по волнительности, по той легкости, с которой вспыхнуло чувство. При этом вряд ли Ася и Владимир были бы счастливы в браке, даже если бы им ответили взаимностью, слишком уж разные натуры, слишком. А вот у Джеммы и Димы шанс был. Но не более чем шанс, потому что Джемме нужно было чувствовать рядом с собой настоящего мужчину, сильного, готового не только защитить ее, но и вести за собой. А вот господину Санину вести за собой кого-то было совершенно не надо, он предпочел повиновение и подчинение куда более опытной чем Джемма, чем он сам, мадам.

То, что Джемма не потерялась на своем пути, а прожила ее в итоге счастливой, дает (у меня в голове) надежду и Асе. Они, конечно, очень разные, но обе душевные, искренние.

Если честно, после такого сборника, просто хочется, чтоб у всех все было хорошо [да-да, "счастья даром и для всех" (с) ]

Основная мысль повести "Первая к̶р̶о̶в̶ь любовь" стара как мир. Как на том горшке, что был датирован 2000 годом до н.э. и на котором красовалось "молодежь уж не та". Впрочем, откровенно старческого кряхтенья тоже не наблюдается, ибо автор тщательно сохранил свой мозг от чрезмерного вмешательства, а посему и на пятом десятке прекрасно мог косить под шестнадцатилетнего.

Где там эти хваленые тургеневские барышни - я их по-прежнему в упор не вижу. Главная героиня выглядит как девка легкого поведения, хотя на самом деле она честная давалка с мазохистскими наклонностями. Садомазо - непременный атрибут любовной прозы Тургенева. Он, судя по всему, в этой области был большой знаток. В "Первой любви" подобные извращения доходит даже до своей материальной формы - здесь кнутом стегают.

Образ главной героини, весь смысл жизни которой сводится к тому, чтобы сталкивать лбами людей, интересен только ущербным женщинам, реально обиженным на мир и козлов-мужиков. Они с удовольствием мысленно ставят себя на место Зинаиды и мстят, мстят, мстят. Периферия главной героини, толпы аморфных особей мужского пола, которые вокруг нее водят хороводы, как вокруг новогодней елки, представлена в основном робкими и вызывающими жалость мальчонками (которым иногда за 40). Тургенев не зря сделал главного героя 16-летним мальчиком. Даже ему стыдно за самого себя. А еще в подобных образах находят себе оправдание многие неудачники-псевдоинтеллектуалы, которые за любовью к подобным романчикам Тургенева прячут свою трусость, женственность и общую лоховатость, выдавая ее за одухотворенность.

Сам автор тоже где-то там, в клоунской шапке среди воздыхателей этой Зиночки. Та, в свою очередь, может быть интересна лишь только в том случае, если хорошо выглядит сзади без одежды. Да и то, буквально пару минут. Образ подобной женщины уж в который раз всплывает в произведениях Тургенева. В прошлый раз, например, ее Рудин звали. "Мне надобно такого, который сам бы меня сломил", - говорит Зинаида. Подойдет и сорокалетний, и женатый, и с кнутом - да какой угодно. Лишь бы был богат и знатен. Вполне обыкновенные женские желания, ничего выдающегося. "Любовь" подобной особи должна оскорблять нормального мужчину. Но, разумеется, не Тургенева.

"Первая любовь" - очень характерное произведение, в нем автор показал настоящего себя во всей красе. Такой он и был - страдающий о всякой лабуде, строчащий любовные романы и размазывающий по ним собственные слезы. Живи он сейчас - печатался бы в разноцветных книжонках из сентиментальных отделов на мягкой бумаге и в рулонах. И не мог бы никого нанять, чтобы за него написали "Отцы и дети".

Читая классическую литературу в школе, я не могла понять, с какой целью и что именно хотят донести нам авторы, что пытаются втолковать учителя. С годами идея взяться за когда-то прочитанные книги начала появляться всё чаще, но увы, толку от нее - никакого.

Для начала про сюжет: Главный герой Н.Н. рассказывает о своем далеком прошлом, где ему посчастливилось познакомиться с некой девушкой Асей, чудной, непосредственной и немножечко помешанной. Описывает весь график изменения чувств с первой встречи и до последнего свидания. И на этом, пожалуй всё. Больше ничего существенного в книге не происходит, лишь душевные терзания героя, а так же постоянные перемены в девушке. В общем: Герои бесили, сюжет разражал.

Я думала, что спустя столько лет я смогу оценить по достоинству произведения наших классиков, однако сейчас меня расстроила книга куда больше, чем в 8 классе. Видимо, в школьное время мною было прочитано ничтожное количество книг и поставить объективную оценку не могла.

Подозреваю, что это уже трудности и непонимание поколений, русский язык модернизировался, отчего чтение даже такой маленькой книжки шло дольше, чем произведения современных авторов. Местами я пробегала лишний текст глазами, местами вынуждена была перечитывать абзацы. Увы, кроме как нескольких полезных мыслей и самой идеи сюжета, больше ничего путного из книги я не вынесла.

Уверена, есть ярые фанаты Тургенева, но себя к ним я отнести не могу. Оценку ставлю основываясь на своих внутренних ощущениях, субъективных.

Тургенев, как и у всех, наверное, был испорчен для меня школьной программой. Отцы и дети исчо более-менее помню - лягушки там, и всякое такое, а вот чего ещё читала - из головы вон. А ведь помню читала же - огроменный такой том, и очень мне понравилось, и даже помню где читала, а вот про чё там было - убей меня, не помню. Помню только - Зина и хлыст. А чего хлыст, куда хлыст, при чем тут Зина - тишина.

И вот я прочитала эту книжку и наконец-то я знаю, к чему там хлыст и кто такая Зина.

Это наслаждение памяти. Первое, но отнюдь не единственное.

Потом надо благодарить госпожу Вагнер. После её "Вонгозера" Тургенев так пришелся мне ко двору, шо аж прям ваще! Безупречная музыкальность, божественная какая-то гармония, и читала медленно-медленно - наслаждалась. Прозрачное, акварельное письмо.

И это наслаждение второе. Наслаждение языком и стилем.

И наконец. Как я выбирала себе книжку Тургенева? В моей библиотеке их три и я взяла себе самую тоненькую. Да, я светочь разума, чё скрывать. И увидав там "Асю" уж больно я колебалась. На ум всплыли "тургеневские девушки": бесцветные, апатичные моли в тюле, закутанные в шали, бежевенькие такие, и главное, правильные, правильные до кончиков ботинков, до тошноты правильные, скучные до зевоты, прям как школьные старосты, токо десятикратно. Короче, было мне жутковато. И откуда пошло такое мое заблуждение - не знаю.
Но было оно в корне не верно, была я дура, дурой и осталась, но по крайней мере, в отношении девушек этих заблуждение у меня снято.
Какие там скучные? Живые, восхитительно живые. Какие там томные? Азартные, безбашенные, лукавые. Какие там правильные? Не правилам следуют, а зову сердца.
Ася, к премеру, диковатый, безумный подросток с гормональным взрывом и гордостью, укушенной за зад (или задом, укушенным гордостью - это как посмотреть). Можешь ей любоваться или негодовать, но заскучать тебе она не даст, это точно.
А Джемма из Вешних вод - моя любимица, артистичная красотка. В конце счастьем наделил её Тургенев и это хорошо. Мне кажется, Джемма - самая разумная из всех, и я за неё очень рада.
А Красотка Роковая из Вешних вод? А? Какова? Змея, истома, демоница. Хороша, как же хороша!
А Зинаида из "Первой любви"? Видишь в ней Красотку Роковую, начинающую, но не тут-то было, и как это прекрасно!

И тут, шоб не захлебнуться от восторгов, объявляю наслаждение третье - от характеров, от героев. (Мужиков только не упомянула. Ну а чего про них - не сильно впечатлили).

И засим вывод: а Тургенев-то оказывается - просто прелесть что такое! Вот уж не ожидала.

Глянул я тут давеча в библиографию Ивана Сергеевича и понял, что из романов у меня в непрочитанном остались только «Дым» да «Новь», ну и повести и прочая малая проза.
— А что там потому что, — решительно подумал я и немедленно выпил приступил к заполнению пробелов в своём тургеневском образовании.

В одной из аннотаций к повести всё внятно и понятно объяснено и разжёвано, и в этом смысле дополнительных слов от читателя не требуется. Разве что как-то обозначить своё отношению к факту выставления на всеобщее обсуждение не совсем чистого семейного белья, но и то лично я останусь в стороне от обсуждения и тем паче от осуждения (все мы помним слова «пусть бросит камень тот, кто сам без греха»).

На момент написания повести Тургеневу было 42 года — казалось бы возраст не мальчика, но мужа. Но, видимо, первая любовь такая мощная штука, что оставляет свой след на всю оставшуюся жизнь любого человека, и вот это чувство неразделённой первой любви и последующей утраты близких и дорогих ему людей так распирало автора, что не могло не вылиться в создании творческого продукта — музы, они такие оригинальные!

Итак, ситуация: ему 16, ей 21. Он — молодой и совсем неопытный ещё мальчик, вдруг и внезапно ощутивший вот это чувство влюблённости в молодую привлекательную и игривую женщину. И она — уже вовсю купающаяся в волнах юношеского и мужского внимания, морочащая всем своим ухажёрам голову и пудрящая им мозги, играющая в симпатии и заигрывания/ухаживания, принимающая у себя нескольких кандидатов и на самом деле оставляющая всех их — включая нашего молодого балбеса — в дураках. Потому что есть тот, кто нравится ей, кто выбран ею и избран, с кем уже выстроены отношения — не игрульки в лямур-мур-мур, а вполне зрелые взрослые мужеско-женские отношения, с ночными свиданиями и со всем прочим в з р о с л ы м.

И конечно мы вместе с нашим героем ничего не знаем и мало что понимаем, и только сочувствуем ему, мальчику, в которого и г р а ю т — мы ведь ещё только предполагаем, что что-то есть… И потом обрушивается лавиной вот это з н а н и е, и следуют последующие расставания и проживание этих расставаний, ну, а потом то, что каждому выдала в качестве награды за жизнь судьба.

Всё-таки мне кажется, что это был такой вот вариант творческой сублимации, способ выплеснуть из себя то давнишнее, болезненное, тревожащее и томящее…

Это первый рассказ Тургенева из его цикла "Записки охотника". Он признан одним из лучших, если не самым лучшим из всех очерков. Тургенев в моих глазах, как всегда, на высоте и читать его на достаточно трудную для меня тему одно удовольствие. Язык автора красив и поэтичен даже тут, где он описывает крепостных и их быт. Понятное дело, талантливый писатель, да ещё и сам видел, сам общался, сам наблюдал, сам и описал. Поэтому ему веришь, а в нашем, вернее в моём случае, познаёшь те далёкие времена, которые когда-то изучали в школе и потом крепко забыли, о том как жили - не тужили крестьяне, пока были крепостными. И то, что он представил нашему вниманию в лице двух противоположностей - практичного, приземленного Хоря и мечтательного романтичного Калиныча, доказывает тот факт, что они действительно не тужили. По крайней мере оба этих героя.

Однако, когда знакомишься с ними, то сначала кажется, что эти два антипода должны недолюбливать друг друга, а может и того хуже быть врагами. Настолько они разные в своих образах, даже внешних.

"На пороге избы встретил меня старик — лысый, низкого роста, плечистый и плотный — сам Хорь. Я с любопытством посмотрел на этого Хоря. Склад его лица напоминал Сократа: такой же высокий, шишковатый лоб, такие же маленькие глазки, такой же курносый нос. Мы вошли вместе в избу. Тот же Федя принес мне молока с черным хлебом. Хорь присел на скамью и, преспокойно поглаживая свою курчавую бороду, вступил со мною в разговор. Он, казалось, чувствовал свое достоинство, говорил и двигался медленно, изредка посмеивался из-под длинных своих усов.

Это был Калиныч. Его добродушное смуглое лицо, кое-где отмеченное рябинами, мне понравилось с первого взгляда. Калиныч (как узнал я после) каждый день ходил с барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал воды, набирал земляники, устроивал шалаши, бегал за дрожками; без него г-н Полутыкин шагу ступить не мог. Калиныч был человек самого веселого, самого кроткого нрава, беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывал во все стороны, говорил немного в нос, улыбаясь, прищуривал свои светло-голубые глаза и часто брался рукою за свою жидкую, клиновидную бороду. Ходил он нескоро, но большими шагами, слегка подпираясь длинной и тонкой палкой. В течение дня он не раз заговаривал со мною, услуживал мне без раболепства, но за барином наблюдал, как за ребенком."

Но не тут-то было... Они дружили, испытывая взаимное притяжение, а может дополняя друг друга как части одного чего-то целого и когда-то разделённого на две половинки. Известная тема и в жизни и в литературе, когда два разных человека не пересекаются в своих интересах и ценностях, которые подчас могут вызвать соперничество и вражду, а наоборот дополняют друг друга той энергией, которой не хватает каждому для полноты жизни.

"Оба приятеля нисколько не походили друг на друга. Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных. Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и с прочими властями; Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как. Хорь расплодил большое семейство, покорное и единодушное; у Калиныча была когда-то жена, которой он боялся, а детей и не бывало вовсе. Хорь насквозь видел г-на Полутыкина; Калиныч благоговел перед своим господином. Хорь любил Калиныча и оказывал ему покровительство; Калиныч любил и уважал Хоря. Хорь говорил мало, посмеивался и разумел про себя; Калиныч объяснялся с жаром, хотя и не пел соловьем, как бойкий фабричный человек... Но Калиныч был одарен преимуществами, которые признавал сам Хорь, например: он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей; пчелы ему дались, рука у него была легкая. Хорь при мне попросил его ввести в конюшню новокупленную лошадь, и Калиныч с добросовестною важностью исполнил просьбу старого скептика. Калиныч стоял ближе к природе; Хорь же — к людям, к обществу; Калиныч не любил рассуждать и всему верил слепо; Хорь возвышался даже до иронической точки зрения на жизнь. Он много видел, много знал, и от него я многому научился."

Помимо темы единства и борьбы противоположностей, в рассказе частично освещаются особенности крестьянского патриархата, так неприятно отзывающегося, как нечто уродливое и несовершенное. Неуважительное отношение к женщине и восприятие её со стороны мужчин, как средство для продолжения рода и прислуги мужу, отчего она часто и сама становилась не слишком красивым персонажем. И таковой была, например, жена этого самого Хоря - недобрая и сварливая женщина всё время лежащая на печи.