Нетаньяху. Отчет о незначительном и в конечном счете даже неважном эпизоде из жизни очень известной семьи

Зимой 1960 года Бенцион Нетаньяху, отец будущего израильского премьер-министра, приезжает в американский университет, чтобы устроиться на работу. Профессорский состав просит проверить кандидата на профпригодность, как вы думаете, кого? Конечно же единственного еврейского преподавателя на всю округу — Рубена Блума. И неважно, что их специализации из разных областей науки. Именно на этом беды преподавателя и начинаются, ведь ему поручено, ко всему прочему, еще и принять у себя опального историка с...

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,7

185 оценок

5
26%
4
45%
3
18%
2
8%
1
3%

Ваша оценка

Прочитали 201Хотят прочитать 341

Рецензии

Аноним31 января 2024 г.
Роман «Нетаньяху» вполне удовлетворил мои умеренно завышенные ожидания, в книге нашлись для меня и обещанный университетский антураж, и интеллектуальный ситком, и пара очаровательных (в разной степени) еврейских семей.
Нетаньху - это не тот, который реально существующий премьер-министр, а его реально существовавший отец, который однажды приезжал в Америку в поисках должности профессора в одном университете. Реально приезжал, а прототип нашего главного героя действительно встречал его. Но вот все прочие события в книге являются в большей степени художественным вымыслом, а не реальностью. Да, главным героем книги стал не сам Нетаньяху, а Рубен Блум. Скромный профессор-гисторик и еврей, давно и прочно осевший в Америке.
Когда на горизонте его университета появляется кандидат в профессоры еврей, Блума включают в комиссию по проверке его профпригодности, хотя области их специализации в общем-то никак не связаны. И все понимают, в чем тут дело, но отказаться от участия в этой затее нет никакой возможности и храбрости.
Мало того, что Нетаньяху тут не главный герой, так еще и страничного? "эфирного" времени ему отведено не так много. История скорее посвящена семейству Блум, со всеми их особенностями и сложностями осознания\отречения идентичности, которые как раз таки обостряются с приездом того самого героя из названия книги.
Семейство это совершенно очаровательное в своей непосредственности и простоте в общем-то сталкивается со множеством универсальных проблем помимо специфических. Старшее поколение в лице родителей супругов Блум не одобряет жизненный выбор отпрысков, и в разной форме выражает сие недовольство. Младшее поколение в лице дочери-подростка, как водится, неистово бунтует. Сами супруги Блум пытаются как-то маневрировать на фоне этого всего, включая заскоки руководства университета.
Я полностью подтверждаю все вот эти слова восхищения про блистательное юмористическое изящество и едкую лингвистическую искусность. В книге тем не менее не одни только хиханьки да хаханьки, но и большие сложные темы про исторический опыт, наследие и конфликт культур, причем скорее внутренний, чем внешний.
Это правда просто блестяще!

Читать далее
98
1K
Аноним1 октября 2024 г.
"Гисторик, не ставший историей..."
Оказалось, что я, по своему обыкновению, невнимательно читала аннотацию (по секрету, я вообще это делаю редко, но тут пришлось, чтобы убедиться, что книга эта художественная), поэтому ожидала "слегка" другого Нетаньяху, иначе говоря Беньямина. Но книга про его отца. И даже не так - книга про американских евреев 50-60-ых годов ХХ-ого века. Слово "ситком" в аннотации на удивление удачно передаёт дух романа. Во время чтения неуловимо выплывает визуальный образ молодого ещё Вуди Аллена в его многочисленных ролях нескладного нью-йоркского еврея, оснащённого всеми шаблонными чертами - лохматый, носатый, стеснительный в одних условиях и развязно-шумный в других...
Отец будущего премьер-министра, кстати, тоже фигурирующего в книге, но в совершенно эпизодической роли, был одним из идеологов ново-созданного государства, историком со специализацией по средневековым еврейским мытарствам, горячим оратором, отцом троих детей и человеком, еле сводящим концы с концами. Повествование идёт от лица профессора Блума (и только в эпилоге, где автор описывает и процесс работы над книгой, и прототипов персонажей, я узнала о реальном существовании этого человека, знакомого со всеми на свете - Деррида, Делилло и т.д., - но изображённого в книге очень ... приблизительно), которому поручили проверить кандидата на должность штатного преподавателя в колледже. Блум подходит к делу ответственно, вникает в его научные труды, а когда он приехал, да не один, а со своим бесцеремонным и громогласным семейством, обеспечивает ему проживание, приём, транспорт - всё.
В книге очень много текста наукообразного. Вероятно, это реальные выдержки или пересказы трудов Нетаньяху. Если вас не очень интересует история еврейского народа, читать будет сложно. Для меня книгу "вытащил" Григорий Перель - лучшего чтеца для этого текста не найти)). Страстность монологов, которые выдержками из исторических работ не являются, у Переля искупила всю нудятину про Жаботинского и инквизицию. Ведь, кроме проблем идентичности и исторической несправедливости, есть ещё и про общечеловеческое:

В молодости мы всё принимали всерьез. Всё, что читали. Каждую выставку, книгу, концерт. Все эти стихи. Мы были серьезными людьми, у нас были убеждения. Мы верили в идеи. Причем искренне. А как мы говорили: «этика и эстетика», «моральные страсти культуры»… Как мы говорили о политике: «свобода от страха», «свобода от желания», как мы говорили о том, что почетно служить своей стране и что, даже если замечаешь ее недостатки, ты все равно тем самым служишь ей… Мы были такие серьезные, такие принципиальные, но такие чувствительные, так рассуждали о демократии, любви и смерти, будто знали, что это такое…
Понравилось ещё несколько сцен, где Блум и его семья буквально стесняются семейства Нетаньяху - вот тут настоящий ситком получился. С участием местного шерифа, вынужденного отыскивать двух мальчишек зимней ночью - одного голого, второго в пижаме...

—Что за адский вечер,— сказал шериф.— Что за дикий народ. Извините, профессор Блум. Но что за дикий народ.
Шериф вздохнул, вышел из машины, вызволил меня, и я вылез на тротуар с моим пастушьим посохом — лопатой.
—Спасибо, шериф, а насчет народа вы совершенно правы. Насчет родителей этих мальчиков. Кстати, они турки.
Я направился к дому.
Но входная дверь была заперта, а ключей у меня не нашлось, так что я постучал и, дожидаясь, пока Эдит впустит меня, махал лопатой шерифу и бормотал: «Турки… что вы хотите? Сборище чокнутых турок…»
Вот так самые настоящие евреи на глазах представителя закона стали турками...
Эпилог от автора, почему-то названный эпилогом, хотя к сюжету уже отношения не имеет, а является чем-то вроде послесловия, перечёркивает все моменты, когда хотелось улыбаться. Очень серьёзно, очень трагично, с очень неоднозначным выводом:

Евреи либо тупиковая ветвь истории, либо просто никому не интересны.
Кому бы посоветовать - не представляю. Людям, в ком еврейской крови побольше, чем во мне, это может показаться оскорбительной историей. Всем остальным - см. предыдущий авторский вывод...
Читать далее
71
423
Аноним21 апреля 2024 г.
Два мира, два Шапиро
Лучшим не хватает убежденности, а худшие наполнены страстной уверенностью.
У.Б.Йейтс
Это Пулитцеровский лауреат 2022 и я хотела этот роман примерно два последних года: сначала сильно, потом слабее, потом вовсе забыла. Внезапно наткнулась на Строках и не поверила, неужели правда "Нетаньяху"? Правда. О романе говорили, как о безумно смешном, а я не могла взять в толк, как про серьезного действующего, и вроде хорошего, политика можно сочинить и опубликовать юмористическую книгу, и получить за нее главную национальную книжную премию. Хотя бы и про премьер-министра другой страны. Оказывается можно, и еще какую - по-настоящему смешную книгу о по-настоящему грустном.
Сказать по правде, Бенджамин (Биньямин) Нетаньяху появляется на ее страницах десятилетним, ненадолго и с единственной репликой: "Йони!" - обращенной к старшему брату. Но об этом стоит подробнее. И нельзя - потому что кульминация, а история Джошуа Коэна стоит того, чтобы прочесть ее, не испорченной пересказом. Потому, в самых общих чертах: 1959 год, еврейская семья: Рубен Блум преподает историю в Корбинском Университете, Эдит работает в университетской библиотеке, семнадцатилетняя Джудит заканчивает школу. Типичные представители среднего слоя среднего класса, с той разницей, что ее родители принадлежат скорее к верхней границе, его - к нижней. Сначала семья переживает поочередные визиты старших, во время которых теща демонстрирует снобскую заносчивость, свекор пугает куклуксклановцами и погромами, и происходит много вещей, забавных для читателя, но болезненных для героев.
Рубен и Эдит довольны своей жизнью, которая могла бы быть лучше, но без того достаточно хороша. Пока не являются они, Нетаньяху. Кандидатуру Бенциона, историка по специальности, яростного ревизиониста по призванию, предстояло рассмотреть Рубену на открывшуюся вакантную должность, и большого энтузиазма его сионистская риторика у героя не вызывала. Специалист по средневековой Иберии и истории инквизиции, он сводит роль последней к тому, чтобы вытеснять крещенных евреев обратно в иудаизм, чтобы проще было притеснять их. Тезис спорный даже на взгляд специалиста по другой области истории. Но вскоре Блумам предстоит лично познакомиться с убежденностью и полемическим задором семьи Нетаньяху, и ручаюсь - вы будете смеяться, хотя представителям этой милейшей семьи будет невесело.
За гомерически смешными эпизодами романа, история о двух типах - нет, не евреев, а людей вообще: тех. кто хочет просто жить, созидать, сохранять и решать проблемы по мере их поступления. И тех, кто эти проблемы всем создает, чья тупо агрессивная убежденность в своей правоте давит чужих и ставит под ружье своих. Почему умным и порядочным не хватает харизмы, а йеху отсыпано ее с избытком? Аудиокнига отлично прочитана Григорием Перелем.
Читать далее
47
5K

Все рецензии

Цитаты

Аноним3 августа 2024 г.
Я пытаюсь убедить себя в том, что занятие это почетное, хотя и тяжелое, утомительное и, сказать по правде, неблагодарное. Кстати, именно это обычно и говорят людям, дабы убедить их взяться за сложную, важную, но плохо оплачиваемую работу наподобие уборки мусора или участия в войне: им говорят, что это почетно.
8
148
Аноним5 октября 2023 г.
Законоведы после смерти не становятся законом, медики после смерти не становятся медициной, а вот преподаватели химии и биологии, преставившись, разлагаются на химию и биологию, минерализируются в геологию, рассредоточиваются по своей науке, точно так же как математики наверняка становятся статистикой.
6
218
Аноним5 октября 2023 г.
я же, в отличие от сверстников, драться не любил. Меня учили реагировать на провокации в духе Иисуса Христа, которого я же и распял
4
230