Навсегда оффлайн

Поскольку мы официально не живем вместе, нет никакого долгого, сложного, выматываюшего разрыва. Никаких пассивно-агрессивных сообщений. Никакой ноющей спины после ночевки на диване. Когда тем морозным вечером я выхожу из паба, годы общей истории исчезают, как растаявший снег. Должно быть, я скучаю по нему – где-то в примечании, где говорится о побочных явлениях.

Человек, который настраивал роутер моей мамы, ходил на свадьбы обеих сестер (даже той, с которой я почти не разговаривала) и знал, что я тайно похоронила свою первую кошку (Бинки) в песочнице на детской площадке, исчез. Парень, который видел меня голой чаще любых других людей, кроме моей вышеупомянутой дорогой мамы, больше никогда не проснется рядом со мной.

Сара выросла в роскошном (и просторном) особняке в Хейвардс-Хит, в окружении идиллической сельской местности, и, хотя технически у нее не было пони, я почти уверена, что она частенько на нем каталась. Это была территория классического британского ромкома, так что нет ничего удивительного в том, что она всегда мечтала о самодовольном англичанине-пижоне, который покорит ее сердце.

Едва взглянув на него, я сразу поняла, что он популярен, уверен в себе и, вероятно, также недосягаем, как и хорошие веганские сосиски... Оказалось, я ошибалась по всем трем пунктам.