Wine and Gun. Vol 1

— Разве не в этом суть жизни? Все мимолетно: жизнь, время, искусство, даже сама красота. Это непобедимое и неописуемое явление каждую секунду разрушает нас. И самая интересная часть этого, что…каждый сделанный разрез уже не заживет, каждую удаленную плоть уже нельзя восстановить. Это даже не живопись, а скорее скульптура: ты можешь только убрать, но добавить уже нельзя. 
— У тебя только один шанс.
— Жизнь именно такова. Как однажды сказал один из моих давних знакомых, «Прекрасное — трудно».

Я никогда не встречал таких, как ты.
Если я не убью тебя сейчас, то однажды влюблюсь в тебя.

— Твою мать! — хрипло крикнул Альбариньо. — Ты разбил мою бутылку вина? Я даже половины не выпил!
— Ты в самом деле думаешь, что после драки бутылка осталась бы целой? — усмехнулся Эрсталь. — Не будь наивным.
— Как ты мог разбить бутылку вина, которое носит мое имя? У тебя вообще есть вкус?

вот он — момент, когда монстр встречает взгляд другого монстра, а их невинная, изуродованная жертва лежит у их ног.— Verweile doch, du bist so schön.

— Я бы не назвал это неудачей. Знаешь, это урок, который заставляет тебя пересмотреть свои прошлые поступки и в конечном итоге найти правильный путь. И в конце пути ты обретешь того, кто подходит тебе лучше всего.

— Иногда я начинаю сомневаться, соображаешь ли ты вообще, что делаешь.
— Думаю, да: создаю поводы для встречи с тобой.

— А ты? Чем ты обманулся, что я заслужил такое твое внимание?
— Это вдохновение. Моя муза привела меня. Я здесь, чтобы получше узнать тебя, тогда я смогу окончательно понять, какое место ты занимаешь.
— Тебе лучше не искать для меня места.

— Например, убил бы каждого судью, который вынес твоим клиентам обвинительный приговор, сложил бы на твоем столе огромную гору из их костей и высадил бы у них меж ребер васильки и живокость, такие же голубые, как твои глаза, — улыбаясь, произнес Альбариньо, и слова вытекали из его губ так легко, словно он давно об этом думал.
— Ну, хватит уже, это просто отвратительно, — простонал Бэйтс.
— Мы говорим о любви.

Между тем, в голубых глазах Эрсталя Армалайта тоже скрывалось нечто дикое и звериное.
Он хотел приблизиться, прикоснуться к шкуре этого зверя, разорвать его плоть, испить его горькой крови.
Он любил все сложное и прекрасное.