Современная зарубежная проза, которую собираюсь прочитать
Anastasia246
- 3 670 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Очень атмосферное произведение. С одной стороны, ощущается жар уходящего лета, шум волн, сила юности. А с другой - тревожность и напряжение неразгаданной тайны, скрытой трагедии.
Не могу сказать, что персонажи мне понравились. На мой вкус они слишком "французистые": беззаботные, сексуально распущенные, безответственные. Такое поведение, в конечном итоге, ведет к тому, что кто-то останется жертвой, а кто-то будет всю жизнь чувствовать уколы совести. Но, что поделать, это почти национальная особенность. По крайней мере, персонажи получились живые и верибельные.
А вот к главному герою у меня двоякое отношение. С одной стороны, мне приятно, что я разгадала глубину его падения, не ошиблась в своих суждениях. С другой - противно, что я оказалась права.
Главный урок книги в том, что иногда люди - именно те, кем кажутся: пустые подлецы. И вообще не факт, что они понесут наказание за свои преступления. А читатель может лишь наблюдать за этим безобразием. В жизни все так же.
По итогу, за легким повествованием, скрывается трагичная и очень непростая тема, не самая хайповая, кстати. Но есть надежда, что однажды это изменится.

Роману Франчески Рис есть чем привлечь читательское внимание. Юная англичанка Лия, которая снимает чердачную мансарду, работает официанткой в парижском кафе, шлифуя свой французский, и подумывает, не продолжить ли обучение в магистратуре (в Сорбонне есть возможность учиться бесплатно), становится помощницей известного писателя соотечественника, живущего в Париже. Работа не на постоянной основе, нужно разобрать его архивы, сделать синопсис черновиков, перевести в электронный формат дневники, которые вел на протяжении жизни. Дело к лету, а на лето семью Майкла Янга, и помощницу с ними ждет переезд на Лазурный берег, и следовательно - для Лии это возможность провести бесплатные каникулы на полном пансионе, занимаясь лишь часть дня необременительной бумажной работой.
Лия осознает собственную привлекательность, не комплексует по поводу не самого завидного места на социальной лестнице, которое сейчас занимает, искренне любит свою семью и гордится трелевщиком отцом ("дровосек" - пришлось мне сказать, объясняя однокурсникам, чем занимается отец, и они ответили что-то вроде: "О, наконец-то хоть кто-то, занятый настоящим делом!") И это создает разительный контраст с Майклом, тоже выходцем из рабочей среды, который люто ненавидит бедных, незначительных, необразованных родственников, фактически прекратив общение с ними.
Лию знакомство с детьми Майкла, очаровательными и принадлежащими к золотой молодежи, не заставляет комплексовать и чувствовать себя бедной родственницей, но она попадает под обаяние Клариссы с Лоуренсом, хочет быть на них похожей, слегка влюбляется в Ларри, с которым, к тому же, еще прежде свела случайное знакомство на вечеринке, и он даже провел ночь в ее мансарде. Нет, секса не было, хотя она не отказалась бы. Лия вообще относится к этому без предубеждения, она современная девушка прогрессивных взглядов и не видит причин отказываться от удовольствия. Однако встретившись в доме друзей Майкла, по обоюдному согласию, Лия и Ларри решают не афишировать знакомства.
Дни и вечера проходят в приятных заботах, приготовлении еды из местных свежайших продуктов, посиделок в кафе и пикников с компанией местной молодежи, с которой героиня скоро сходится. Но чтение писательских дневников, сначала приятное и не доставляющее беспокойства, постепенно становится занятием, которое заставляет Лию чувствовать себя все более некомфортно.
Для слова Voyeur есть куда более прозрачный и далеко не такой безоценочный вариант перевода, как "Наблюдатель", но я понимаю решение поставить в заглавие русского варианта книги выбранное слово. Нарочитая бесполость и эмоциональная нейтральность позволяют отнести определение в равной мере к любому из двух рассказчиков. И вдобавок, для нас это слово связано с теми, кто, кажется, просто смотрит, но результатом могут стать серьезные перемены в жизни объекта. А наиболее продвинутые вспоминают мышь Эйнштейна - наблюдателя, изменяющую вселенную самим фактом своего присутствия и наблюдения. В общем, Браво, Бель Летр, заглавие великолепно!
Не скажу того же о романе, но он определенно неплох. В нем есть метамодернистская игра с жанровыми клише: 1. прелестная молодая женщина внезапно получает возможность соприкоснуться с творчеством маститого писателя, сделавшись его помощницей, вхожей в семью; 2, Двойничество: героиня один в один с давней любовью писателя, о чем не подозревает никто из его нынешнего ближайшего окружения, но для друзей из прошлого сходство не менее очевидно, чем для него; 3. Тайна: никто, и до последнего момента читатель - не знает, почему они расстались и что в действительности произошло с Астрид; 4. Бессчетное число раз обыгранный литературой образ человека из низов, скоро и обманчиво естественно становящегося частью блестящего общества с вариантами дальнейшего развития событий от "сделаться королевой" до твоя "карета превратится в тыкву"; 5 Ненадежный рассказчик: все чего-то недоговаривают, каждый ведет какую-то свою игру, не стоит доверять ни простодушию Лии, ни нарочитой откровенности дневников Майкла.
В романе атмосфера беззаботной безответственности, чарующая в ранней Франсуазе Саган встречается с несколько триллерного свойства детективом Себастьяна Жапризо. И вместе с тем, это ни в коем случае не вторичность, скорее оммаж великим предшественникам. "Наблюдатель" самостоятельный текст, не достигающее глубин первой и второго в их лучших произведениях, но расширяющее проблематику романа до уровня политических триллеров Грэма Грина. Оставаясь феминистским романом в наиболее приятной ипостаси - не агрессивной, но исполненной сдержанного достоинства.
В целом, из шестерки книг, с которыми издательство Бель Летр вышло к читателю, "Наблюдатель" оставляет впечатление наиболее цельного и по-хорошему непростого романа.

Такая элегантная книжечка, с претензией на интеллектуальную литературу: уйма отсылок к различным деятелям политики и искусства, разбросанные по тексту фразочки на французском и греческом, богатые богемные герои творческих профессий, но так как в романе нет ни одного стопроцентно положительного персонажа, читать про гаденькие делишки и не менее гаденькие мыслишки было не то чтобы приятно. По стилю и композиции книга напомнила романы Фаулза, а атмосфера Парижа, юга Франции и солнечной Греции времен мрачного периода диктатуры черных полковников была живой, но чего-то мне не хватило, наверное, потому, что герои почти все англичане-экспаты, смотрящие на все вокруг через свою британскую призму.
Молодая англичанка Лия после окончания института живет в Париже и пока не решила, чем заниматься дальше: то ли поступать в магистратуру, то ли искать ненапряжную работу, которая не будет ей мешать наслаждаться молодостью. Однажды в англоязычной газете для экспатов она натыкается на объявление, что пожилой писатель ищет помощницу, но когда туда звонит, женский голос говорит, что объявление более неактуально. Она уже и думать о нем забыла, как вдруг на открытии выставки художницы Анны Янг неожиданно не встретилась с этим самым писателем нос к носу, и хотя они не были знакомы, он был поражен ее поразительным сходством с его бывшей возлюбленной Астрид, которая исчезла из его жизни в 1968 году при невыясненных обстоятельствах. Когда Лия, Анна и Майкл, так совпало, что муж художницы, наконец сопоставили факты, писатель предложил ей должность, оклад и возможность провести лето на южном побережье Франции, разбирая его архивы и дневники.
Сам Майкл одно время был очень популярен и на слуху, но с 2000 года не написал ни одного романа. Он выглядит респектабельным человеком искусства, но по мере того, как Лия начинает разбирать его дневники (вот даже через них, несмотря на то, что дневники почти всегда пишутся комплиментарно для себя, виднелась какая-то червоточинка в самом характере Майкла), становится понятно, что человек он увлекающийся, влюбчивый, талантливый, но одновременно с этим поверхностный, завистливый и трусливый. Одни его рассуждения о том, что не дай бог у Астрид правда выгорит контракт со звукозаписывающей фирмой и она прославится, или что она вполне может себе занести звездочку в биографию за участие в движении сопротивления - ну ешкин кот, сам поднимай свой зад и зарабатывай свои звездочки, а не считай чужие! Одно то, что он беззастенчиво присваивал чужие истории и выдавал их за свои, когда надо было кого-то разжалобить, или использовал как материал для творчества, не задумываясь о том, что почувствует человек, который ему эту историю доверил, уже многое говорит о нем как о человеке. И его моральный дуализм: с одной стороны животный страх, что правда выплывет наружу (в конце концов, он сам вырвал ключевые страницы из дневников и не общался с лучшим другом юности почти пятьдесят лет), а с другой и желание освободиться от тяготящей душу мрачной тайны.
Я до последнего боялась, что будет какое-то неожиданное индийское кино (в роман между Майклом и Лией изначально не верила, ну не воспринимала она его как сексуально привлекательного мужчину, как бы он ни пыжился, а вот ход типа отцовской фигуры напрашивался: хоть Лия в самом начале и заявляла, что у нее родители из рабочих, а отец вообще дровосек, тогда как Майкл своего пролетарского происхождения стыдился, всякое могло произойти в прошлом и фиг его знает, как жизнь обернулась), но, слава богу, обошлось без этого. Накину плюсик за интересные диалоги о британской политике времен Брексита, музыке и литературе, классовых различиях и прочем, о чем любят поболтать буржуазные бездельники в свой вагон свободного времени.
В целом почитать можно, но можно и не читать.

Неудовлетворённость и беспокойство, судя по всему, вообще свойственны миллениалам.

Еще я думала о подруге, которая как-то, сияя от восторга и гордости, объявила, что от неё зависит судьба целой компании. Я же находила, что порой отвечать даже только за собственную судьбу довольно утомительно.

Если бы у меня появилась возможность представляться на вечеринках как ассистент писателя, мой социальный капитал (и наверняка ещё и самооценка) взлетел бы до небес. Лишь позднее я осознала, что именно сакрализируя определенные виды труда, мы сами наделили видных деятелей искусства столь опасной властью.


















Другие издания


