Фантом. Последние штрихи

– Ваш голос звучит не очень. Хотите, я что-нибудь вам пропишу – тонизирующее средство?
– Нет. В этом нет необходимости. Спасибо.
– Что ж… У вас есть витамины группы В? Пивные дрожжи или что-нибудь в этом роде? Если есть, то примите большую дозу.
– Я об этом не подумал, – признался я. Какой же из меня великолепный доктор!

В какой-то момент я достиг алкогольного максимума – и мое тело переключилось на автопилот. Я внезапно встал из-за стола и вышел из клуба, оставив за собой недопитую пинту пива. На Олд-Комптон-стрит мне удалось найти таксиста, согласившегося отвезти меня домой на Мэтесон-роуд. Всю дорогу я пытался вспомнить, попрощался ли я с Нордхэгеном. Скорее всего нет. Мне не хотелось показаться грубым, но в любом случае он знал, что я пьян.

Несмотря на его уверения в том, что он каждую неделю проводит операции, мне казалось, что с его врачебной практикой не все так гладко. Когда наш диалог той ночью время от времени прерывался молчанием, его взгляд устремлялся вдаль, словно у часового, высматривающего опасность за горизонтом. Возможно, эта прогулка по клубам позволяла Нордхэгену на время сбежать от волновавших его проблем. Кто знает, может он неизлечимо болел раком.

Когда кто-то, особенно незнакомец, говорит о вас так, словно знает как облупленного, то появляется желание заткнуть его, осадить или, по крайней мере, отнестись к нему как к нахалу.

Одно из правил заключалось в том, что, если ты с одним из родителей или с обоими, с тобой ничего не произойдет.

– К людям следует относиться, как к сырью, – говорит мне Лина. И продолжает: – Они – глина жизни. Не важно, что из них получится, главное – сам процесс. Только процесс имеет значение, потому что за ним стоят силы природы.

Она ходит по дому, как кошка. Не просто садится в кресло, а завладевает им.

Когда я оставался один, то часто размышлял о прошлом Лины. Откуда она, какая у нее семья, где она училась – тысячи маленьких деталей, из которых складывается жизнь человека. Но когда я был с ней, то ни о чем не спрашивал. Для меня Лина родилась в день нашей встречи.

Я начинал относиться к своей жизни как к свободному падению. Иногда мне казалось, что я поднимаюсь наверх, но на самом деле я шел ко дну.

Я не был до конца уверен, что готов вернуться в Лондон, но чувствовал, что оставаться в Люксембурге больше нет смысла. Я тратил здесь деньги, но не получал удовлетворения.