Приют Грез. Гэм. Станция на горизонте

Смерть - переливчатый хамелеон; она всегда является по-разному. Вернее, мы - хамелеоны, ведь мы всегда разные.  Она то друг нам, то враг.

Но в любви и дружбе не спрашиваешь, платят ли тебе тою же монетой.

— Паульхен, ты опять принесла цветы?
— Да. И даже немного стащила. В городских скверах столько сирени, что я решила: ничего страшного, если там будет чуть меньше. А для нас чуть больше — это уже много. Так я поладила со своей совестью и взяла эти ветки.

Но женщина может к чему угодно привыкнуть и от чего угодно отвыкнуть, если полагает, что это ей идет или нет.

Что-то в нас лишнее - наш разум или наша кровь. Было бы проще, будь у нас только одно из двух.

Конец можно лишь скрыть, но не остановить.

Как знать, быть может, о многих из тех, кто как вы полагаете, наслаждается жизнью, куда уместнее сказать, что они киснут и тупеют, тогда как другие действительно живут.

И моя исконная натура говорит: любовь - хмель и молитва! Свет и благостыня! Чудо в синях высях! Золотой Грааль! Всепрощение!

- Тогда надо стать отшельником. Но можно ли стать им в большом мире?

- Стать - нельзя.... быть - можно. У тебя есть свой напев, своя песня... свой тон... ты просто таков, вот и все.

Всегда одни и те же громкие словеса - пустозвонство... а жизнь идет себе своим чередом.