Пепел над пропастью: Феномен концентрационного мира нацистской Германии и его отражение в социокультурном пространстве Европы середины - второй половины ХХ столетия

Эта книга – первое в отечественной историографии комплексное исследование феноменологии нацистских концентрационных лагерей (Концентрационного мира), как особой системы, глобально трансформировавшей всё, что оказывалось в орбите её влияния – от времени, истории и пространства до человеческой антропологии и психологии. Обнажение и одежда, пища и голод, насилие и боль, язык и молчание, страх и смерть – каждое из этих явлений занимало свое место в общей картине тотальных антропологических и психофи...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,0

15 оценок

5
47%
4
13%
3
40%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 17Хотят прочитать 43

Рецензии

Аноним17 июня 2022 г.
«селекция-безысходность-ужас-голод-труд-насилие-смерть»
Ну что ж, в этом году, с грустью (а с радостью тут и не возможно) завершаю цикл книг о Холокосте, именно этой, сложной, научной, сдержанной. И все, до 27 января следующего года ни-ни, буду отдыхать… Хочу отметить, это действительно фундаментальная работа, анализ множества источников, изучение всех возможных аспектов, если и есть в ней что-то «недораскрытое», то только потому, что и данных нет, а художественная выдумка здесь не сгодится. По итогу грустно, от того, что урок не был вынесен, грустно от того, что виновные не понесли ответственность, все замялось…, спустилось на тормозах… В детстве я очень любила историю, с удовольствием ее изучала, проходя историю ВОВ в Ростовской школе, мы знали все о Курской дуге, о Сталинграде, но ничего о Змиёвской балке… парадоксально, но факт. Интересно, что это? Попытка замолчать, потому что почти все жертвы были еврейской национальности, или просто неготовность принимать такую тень тоталитарного человеческого естества. Так и не смогла ответить на этот вопрос… Книгу рекомендую всем!

Читать далее
35
2,1K
Аноним13 июня 2024 г.
Я бесконечно долго читала эту книгу и ещё дольше обдумывала прочитанное. Я очень плохо помню свои ожидания от книги перед началом чтения , но определенно я получила, во-первых, совершенно не то, что ожидала, а во-вторых, много больше. Подозреваю, что я начинала читать «Пепел», как научно-популярную книгу про концентрационные лагеря, но очень быстро стало понятно, что это серьезная научная монография, глубокая, отлично написанная, с огромным списком источников (и невероятным количеством цитат и свидетельств очевидцев), которые были должным образом осмыслены и представлены исследованием куда как более серьёзном, чем просто о концлагерях.
Речь в книге идет не про концентрационные лагеря (но и о них, конечно), но о Концентрационном мире, как об особой форме бытия (не-бытия), созданной в Германии накануне войны, процветающей во время Второй мировой и, к великому сожалению, реинкарнировавшей в наши дни пусть и в гибридном виде.
Книга написана на стыке множества наук: истории, социологии, психологии, религиоведения и философии. И, как по мне, из перечисленных наук к философии «Пепел над пропастью» имеет больше отношения, чем к чему либо ещё, потому что происходящее под обложной это, в первую очередь – осмысление. Не просто осмысление Концентрационного мира как явления, но осмысление всех аспектов человеческой жизни, ибо читателю будет сложно удержаться и не примеривать на себя самого отдельные из них, не задумываться над поставленными вопросами, которые очень часто к конкретному историческому периоду даже отношения не имеют, а вот к философским категориям - очень даже.
Единственное предупреждение: монография оперирует сложными понятиями, поэтому непосвященному читателю, может оказаться несколько некомфортно (это не науч-поп), ибо почти каждая фраза становится гиперссылкой – тут нет просто информации или «воды», которую льют для объёма. Если речь заходит про быт лагеря – казалось бы, самое простое для понимания – автор неизбежно предложит задуматься над простыми вещами: что есть пища, что есть здоровье и болезнь, что есть одежда или нагота, что для человека чистота, какую функцию они выполняют, какой смысл несут. Казалось бы, эти категории сопровождают человека с раннего детства и что может быть нового в их осмыслении?! Но эта книга даёт возможность посмотреть с иных ракурсов на привычные предметы и явления.
«Пепел над пропастью» - это пространство смысла, а не просто исследование. И это прекрасно. Она заставила меня подумать столь о многом, что я искренне благодарна Борису Якеменко за предоставленную возможность. Что касается понятий и терминологии, тут я могу посоветовать тем, кому сложно, не бросать, а сделать усилие – это того стоит.
И напрягшись, читатель получает выкристаллизованную картину того, как из просвещённой, развитой, культурно освоенной Европы начала 20 века вылупился монстр. Как этот монстр окреп и как лихо подмял под себя половину Европы: не военщиной, это было бы слишком просто, но идеологией страха и подчинения. Это картина разрушения. И читатель шаг за шагом пройдет этот путь: от образования «государства в государстве» до населения их «мусульманами». И, право слово, я никогда бы не подумала, что слово «мусульманин» можно наполнить тем смыслом, каком наполнили его в концлагере.
Шаг за шагом: вагоны, в которых перевозили людей, лишение узников вещей, одежды, волос, личностей, распределение еды, которую едой назвать сложно, быт и отношения между людьми в той ситуации, когда даже родственные сохранить невозможно. Попытки выжить. Это не коучинговая литература про «не теряйте надежду и всё будет хорошо», это история о том, что выжить - очень часто не самое главное. Люди умирали в лагере задолго до того, как умирали. А самое ужасное, что никто: ни те, кто прошли через этот ад, ни те, кто пытаются его изучать, не могут осмыслить происходящее в полной мере. Это не означает, что не стоит пытаться, как раз наоборот – тема нуждается в осмыслении, особенно сейчас.
Послевоенное социальное сознание Европы очень во многом было сформировано под воздействием Концентрационного мира и тем страшнее попытки (успешные!) замести под ковер эту неудобную и тяжелую страницу истории. Забыть. Это книга о послевоенном культе забвения.
Это книга не только про лагерь. Она про людей, про общество – в самом широком смысле этого слова – всех нас, его представляющих. Это книга о том, что составляет память и как легко исказить реальность, всего лишь сместив акценты.
Это книга дает ответы на многие вопросы современности. Как получилось, что в послевоенной Европе нацизм никуда не делся, а набрал силу и снова пополз на Восток. Как ради собственной выгоды мировые элиты снимали ответственность с виновников преступлений, придумывая термины и смещая акценты в сторону «тоталитарных режимов». Эта книга могла бы оказаться исключительно неприятным чтивом для наших «западных партнеров» (если бы они потрудились причаститься) - она оперирует очень для них неудобными историческими фактами. Зато становится понятно, как постепенно отдельно взятые страны нынче превратились в аналог Германии. И хотя автор не ставил перед собой эту задачу, но для меня параллель с Украиной и тем, как последовательно подменялись понятия, а пространство некогда процветающей страны превращалось в пространство абсурда, была очевидной.
Эта книга о многом. О том, были ли психопатами сотрудники системы и какова была их мотивация (и выводы, к которым приходит автор, логичны, просты и тем самым – чудовищны). О том, что есть жизнь, что есть смерть, что есть посмертие и где внутри всего этого человек, личность, осознанный объект. Это книга о насилии и боли. О телесности и восприятии «себя как тела».
И опять таки, к книге это не имеет отношения, но мне стала совершенно отчетливо понятна мотивация глобалистов, которые старательно эксплуатируют телесность, направляя дискурс в русло тех же гендерных игрищ: больше говорите с детьми о сексе, гендере, толерантности и прочем, привлекайте внимание к телесности, и дети никогда не выберут духовность, потому что все их каналы связи с внешним миром забьются шлаком.
Это книга про превращение людей в «метамассу», а каждого отдельного человека – в номер. И про процесс утраты связи с этой реальностью, со своим родом и родовой памятью, про возвращение с состояние «досуществования», а потом и «несуществования» - все очень наглядно.
А ещё это книга про Бога. И ответ на вопрос «Где же был Бог, когда всё это происходило???» тут тоже найдется. И это будет отдельный пласт размышлений. Как очень много пространства посвящается вопросу послевоенного кризиса Церкви.
Эту книгу нельзя прочитать – она оставляет слишком сильное послевкусие, и даже спустя время я продолжаю мысленно возвращаться к ней: «пепел над пропастью» можно только читать. Эта книга как Библия – не книга-результат, а книга процесс. Только «Пепел над пропастью» - место «особого отсутствия Бога».
Читать далее
9
629

Все рецензии

Цитаты

Аноним17 июня 2022 г.
Как и Б.Беттельгейм, Э.Федерн нашёл наглядное подтверждение двух важных психоаналитических гипотез: при сильном психическом напряжении человек регрессирует и развивает в себе инфантильные механизмы защиты.
11
576
Аноним17 июня 2022 г.
Поскольку боль была неотъемлемой частью окружающего мира, с ней нельзя было бороться, не вступая в борьбу со всей системой воспроизводства боли, что было невозможно по определению. Следовательно, ей нужно было сдаться или ее нужно было терпеть. Для того, чтобы терпения хватило, узнику необходимо было выдумать оправдание причиняющего боль насилия, найти его причину прежде всего в себе самом, согласно наблюдающемуся в таких ситуациях психологическому феномену, заключающемуся в том, что человек не может бесконечно выносить немотивированное насилие. Согласиться с тем, что он не виновен и постоянно находится в окружении садистов и зверей, объект насилия психологически не в состоянии без риска быстро погибнуть. В результате подвергающийся насилию узник сам придумывал себе вину, то есть оправдывал насилие, что по А.Камю, становится апофеозом системы.
Читать далее
11
488
Аноним17 июня 2022 г.
На воссоздание, подпитку насилия и воспроизводство боли были направлены все существующие в Концентрационном мире практики. Постоянное обнажение узников приводило к тотальной беззащитности, замена имени на номер имела своим следствием тотальное стирание личности, пища и ее приём в лагерях вызывали тотальный голод, полностью завладевающий человеком, формы взаимоотношений непосредственно между узниками и между узниками и эсэсовцами приводили к тотальному одиночеству. Итогом всех этих процессов тотального расчеловечивания становились мусульмане - узники, находившиеся в ранее неизвестном биологическом состоянии, не осознававшие себя и пребывавшие между жизнью и смертью.
Читать далее
11
101