Дневник прилавка. 1940–1941. Блокада. 1941–1943

Литературные очерки о начале Великой Отечественной войны и блокаде Ленинграда, написанные прекрасным языком классической прозы Ольгой Николаевной Родштейн, уникальны по своему содержанию и заставляют пройти читателя вместе с ней через искушения и муки блокадного голода. В отличие от многих дневников участников событий и воспоминаний того времени, записанных потомками блокадников, в очерках Ольги Николаевны нет ни ложного пафоса, ни желания как-то приукрасить или, наоборот, очернить людей и событ...

Рейтинг LiveLib

4,1

40 оценок

5
45%
4
38%
3
10%
2
5%
1
3%

Ваша оценка

Прочитали 43Хотят прочитать 43

Рецензии

Аноним8 ноября 2023 г.
Невозможно "рецензировать" такие тексты: мёртвый город и почти мёртвые люди, но, тем не менее, живая жизнь, полная мерзостей, надежд, разочарований и созерцаний. Как и любые блокадные дневники, очень тяжелое чтение и необходимое.
Первая часть легче: зарисовки из быта Ленинградского Дома Книги, которые сравнивают закономерно с записками Шона Байтела и "Диковинными диалогами в книжных магазинах". Но ощущение от них другое, конечно, потому что и контекст другой.
Для интересующихся советской книжной торговлей и Ленинградом 1940-1943 гг. источник бесценный, что тут говорить ещё о документе?..

А вот об издании сказать есть что. Оно странное.
Вы знаете, что такое "копейка" или "милиция"? Имеете представление о "богине Венере" или "Врубелевских мадоннах"?.. Скорее всего, да. Но эти вещи нам решили в примечаниях разъяснить!
Какая-то гиперопека в отношении читателя, подумал было я, но позже наткнулся на вещи, к которым примечания дать бы стоило (приезжает певица - про неё Родштейн пишет "вторая Патти", а какая такая первая Патти имеется в виду?.. потом пишет - мол, при продавцах, "обязанных каждое утро вешать номерок", кто-то сказал, что номерком не марается; что это за номерки? куда их вешали? почему это "замарывает"?.. сиди, гадай)
В остальном всё хорошо, но эти "крышесноски" прямо удивили и расстроили.
Читать далее
18
412
Аноним28 октября 2024 г.
Это не портрет эпохи, это портрет Ольги Родштейн
Однажды я услышала, как о пресловутых воспоминаниях Николая Никулина сказали очень мудрую вещь: «Это не портрет эпохи, это портрет Николая Никулина».
Здесь то же самое.
Предисловие обещает «емкий и образный литературный язык», но на деле автор перманентно плюет желчью во всех подряд — в детей, старух, чиновников, красноармейцев, рабочих, женщин в бане, которые провинились лишь тем, что у них обвисла грудь и сгнили зубы.
Родштейн пытается выглядеть интеллигентной и эрудированной, но на деле предстаёт неумной снобкой.
Все перед нею виноваты — и партия, и семья, и кашляющая бабушка, и глупый «любимый котик», и оперный певец, на свою беду заглянувший в ее отдел. Не казалось ли госпоже Родштейн, что для продавца книжного магазина в ней самой многовато снобизма и самомнения? Нет, не казалось. Она всегда прекрасна и права, окружающие отвратительны и глупы.
В эпизоде с влюбленными она полна зависти, дети у неё всегда источник грязи и запаха, со скрупулезностью, достойной лучшего применения, она коллекционирует слухи.
Пытаясь уйти от «пафоса победы», свойственного материалам, выходящим к «круглым датам» (цитирую предисловие), мадам Родштейн свалилась в тональность околоподъездной бабки, делящей людей на наркоманов и проституток.
Некоторые эпизоды, высмеивающие глупость — всегда чужую, самоирония чужда Родштейн — выглядят придуманными. К концу книги у меня и вовсе стала закрадываться крамольная мысль о том, что все эти воспоминания — грубая подделка, фальсификат, тем более, что об авторе известно не слишком много, а датировка и рубрикация рукописи вызывает обоснованные вопросы.
Читать далее
10
194
Аноним27 июня 2025 г.
Глядим вперёд, ждем победы. Да здравствует жизнь!
Как говорится в аннотации - это книга из архивов Даниила Гранина (одного из авторов «Блокадной книги») Это отдельные заметки, воспоминания Ольги Николаевны Родштейн написанные прекрасным, очень правильным, иногда ироничным слогом.
Книга состоит из 2 частей: «Дневник прилавка» и «Блокада». И лучше их рассматривать по-отдельности. Для меня они оказались очень разными.
Дневник прилавка - это заметки продавца отдела иностранной литературы Ленинградского дома книги 40-41 годов. Заметки очень точные, иногда колкие, немного ироничные. 2-3 предложениями раскрывается объемная картинка работы и жизни в предвоенные годы. Это не просто разговор о работе - это и заметки о людях, артистах, писателях, культурной жизни города. Мне нравится такая литература - как будто из мозаики или из пазлов создаешь большую, объемную картину. Читается легко и быстро.
Вторая часть - «Блокада». И да, эту часть правды тоже надо знать. Это не «Блокадная книга», не «Дневник Тани Вассоевич», здесь очень много неприглядной правды, которую не хотелось бы знать. Но так не бывает. Кроме того, что это очень тяжелый и трагический период в истории города, воспоминания Родштейн оставляют после себя не просто неприятный осадок, а «душок». Хотя ни обвинений, ни негатива в книге нет. Все воспоминания мечутся от:

На лестницах надписи: «Не сорить», «Идите в бомбоубежище». Но уже некому сорить и некому прятаться от бомб. Город ослаб, город вымер.
до

Глядим вперёд, ждем победы. Да здравствует жизнь!

Читать далее
6
27

Все рецензии

Цитаты

Аноним7 сентября 2025 г.
Велика сила материнства. Даже те, кого судьба не одарила ребенком, даже те вдруг берут под защиту страждущего и обиженного. Даже те. Доброта осеняет и мать, и немать.
4
20
Аноним7 сентября 2025 г.
Героизм, самоотверженность, искренность - это качества женщин наших, русских, советских.
4
14
Аноним23 октября 2025 г.
Обидно, что талант к рисованию не дан всем так же запросто, как дар речи.
3
20